относящихся к нашей Дальневосточной кампании, к характеристике боеспособности японских войск и оценке японского командования, а также об отношениях к нам китайского населения и о положении в Китае в целом.
Затем И. В. Сталин, говоря о переходе страны и ее Вооруженных Сил к мирным условиям, подчеркнул, что выработка более приемлемых и правильных направлений дальнейшего строительства, организации и развития Вооруженных Сил, расстановка руководящих кадров является для ЦК партии и правительства одной из важнейших задач. Поинтересовался при этом И. В. Сталин и моим настроением, планами на дальнейшее. Я ответил, что готов работать там, где укажет партия. Сталин порекомендовал мне прежде всего как следует отдохнуть с семьей в одном из санаториев, а по возвращении будет решен вопрос о моей работе. После этого он поздравил меня с наступающим 50-летием и тепло распрощался со мной.
На следующий день рано утром я взял «Правду» и с большим волнением и глубочайшей благодарностью прочитал на первой странице газеты приветствие в мой адрес ЦК ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров и Указ Президиума Верховного Совета СССР о моем награждении четвертым орденом Ленина.
A. M. Василевский. Дело всей жизни. Кн. 2.
Политиздат, М., 1988. С. 271–272.
Часть IV
Последние годы (1946–1953 гг.)
1946 год
Ф. Е. Боков, 25–30 января — 2 февраля 1946 года
20–21 декабря 1945 года в Берлине состоялась совместная конференция представителей ЦК КПГ и ЦП СДПГ, которая приняла решение о слиянии двух партий и обсудила программные вопросы единой политической организации. <…>
О том, как отнеслась наша партия и Советское правительство к объединению КПГ и СДПГ, мне живо напомнила одна из моих записей того периода.
В конце января у меня состоялась встреча с Вильгельмом Пиком и Вальтером Ульбрихтом. Они сообщили, что решение совместной конференции получает повсеместное одобрение обеих партий как в Восточной, так и в Западной Германии. <…>
Наша беседа, откровенная и сердечная затрагивала и многие другие важные вопросы. Так, Ульбрихт просил помочь сырьем из СССР для пуска на полную мощность предприятий легкой промышленности, что необходимо для лучшего снабжения граждан, а также выделить значительные денежные средства для выдачи сбережений мелким немецким вкладчикам.
Шла речь и о других потребностях населения, удовлетворить которые, как считали Пик и Ульбрихт, требовалось безотлагательно.
Некоторые вопросы Военный совет мог решить самостоятельно и быстро, а по другим требовалось получить указания от Совнаркома СССР. Я пообещал посоветоваться с Главноначальствующим, уточнить наши возможности, но предупредил, что для этого потребуется время. Тогда Вильгельм Пик спросил:
— Возможно ли, чтобы один из нас был принят высшим руководством Советского Союза по этим вопросам?
Я переговорил с маршалом Жуковым. Георгий Константинович порекомендовал мне позвонить И. В. Сталину. В тот же день я связался с Москвой. Председатель Совнаркома беседовал со мной по ВЧ несколько минут.
— Что заботит Пика и Ульбрихта? — спросил он. — О чем они собираются говорить и какой помощи от нас ждут? Выслушав мою информацию, Сталин сказал:
— Вопрос об объединении Коммунистической и Социал-демократической партий — внутреннее дело немецкого народа. Что же касается других вопросов, то… — После небольшой паузы он твердо добавил: — Хорошо, мы примем руководителей КПГ в ближайшие дни. Так и передайте им. О дате и времени вам сообщит Поскребышев…
Я попросил разрешения направить с ними в качестве переводчика референта Военного совета майора Н. Н. Волкова. Сталин согласился и тут же спросил:
— А как у вас дела? Какие проблемы теперь решаете? Не знаю, как получилось, но я сперва ответил, а потом спохватился: Сталину такие вольности могут не понравиться.
— У нас говорят: осуществляем четыре «д».
— Как-как? — оживленно переспросил Сталин. — Что там еще за «д»?
— Денацификация, демилитаризация, декартелизация и демократизация. Сталин неожиданно рассмеялся.
— Хорошо, — одобрил он. — Но между прочим, не забывайте и о других буквах алфавита. В частности, следует поддержать инициативу немцев о национализации промышленных предприятий виновников войны и тех, кто на ней наживался. Нужно под корень подрубить экономическую основу власти германского крупного капитала… До свидания!
Вскоре последовал звонок из Москвы. А. Н. Поскребышев сообщил, что прием назначен на вечер 2 февраля. 1 февраля Вальтер Ульбрихт с товарищами вылетел в Москву.
О том, как прошел прием в Кремле, рассказали маршалу Г. К. Жукову и мне заведующий агитпропом ЦК КПГ Ф. Эльснер, сопровождавший В. Ульбрихта, и майор Н. Н. Волков.
И. В. Сталин принял немецких коммунистов в назначенное время. На беседе присутствовали В. М. Молотов, Г. М. Маленков, А. А. Жуков. После обмена приветствиями Сталин спросил В. Ульбрихта:
— Значит, объединяться хотите? Дело хорошее…
Ульбрихт рассказал о подготовке к съезду партий, о подъеме внутрипартийной работы, росте рядов коммунистов, о новом названии объединенной партии. Потом он проинформировал о том, что ЦК КПГ внес предложение о проведении в Восточной Германии всенародного опроса о национализации крупных предприятий.
И. В. Сталин одобрительно отнесся к этой инициативе компартии Германии и сказал:
— Это будет хороший прецедент и для западных зон.
Когда взаимная информация закончилась, В. Ульбрихт поставил перед руководителями нашей партии вопрос о целесообразности выплаты мелким вкладчикам их сбережений, которые они вложили еще в гитлеровские банки. После короткого обмена мнениями вопрос был решен положительно. Затем пошел разговор о расширении полиграфической базы. Сталин дал согласие выделить две типографии для немецких издательств и порекомендовал печатать больше трудов Маркса, Энгельса, Меринга и других. Во время встречи Председатель Совнаркома подробно расспрашивал немецких товарищей о положении с кадрами на местах, о настроениях молодежи, крестьян, женщин, а потом, вдруг задал вопрос:
— Действительно ли убит Тельман? Получив утвердительный ответ, он произнес:
— Тельмана очень жаль… Моего сына тоже убили в плену… Сталин тепло попрощался с гостями. Встреча в Кремле произвела на немецких товарищей большое впечатление.
Ф. Е. Боков. Весна Победы.
Воениздат, М., 1980. С. 430–433.
Н. Г. Кузнецов, январь 1946 г.
Мне хочется еще вспомнить, как в начале 1946 года произошло разделение Балтийского флота на два: восьмой и четвертый.
В конце января И. В. Сталин приказал мне позвонить ему по телефону.
— Мне кажется, Балтийский флот надо разделить на два флота, — неожиданно начал он.
Я попросил два-три дня, чтобы обдумать это предложение. Он согласился. Посоветовавшись со своими помощниками, я доложил И. В. Сталину мнение моряков: Балтийский морской театр по своим размерам не велик, поэтому на нем целесообразно иметь одного оперативного начальника; базируясь в Рижском заливе, наши корабли совершенно свободно могут действовать как в Южной части Балтики, так и в Финском заливе.
И. В. Сталин ничего не ответил, но я понял, что он остался недоволен моим ответом. Неделю-две спустя по указанию Сталина в Наркомате ВМФ было созвано специальное совещание, на которое прибыли А. И. Микоян, А. А. Жданов. Голоса разделились.
В конце совещания
