ушей донёсся вопль боли. Шмыгнув в палату напротив, Асахи смогла незаметно поменять позицию. Как она думала. В следующую секунду по больничному кафелю звучно покатилась наступательная граната. То, что она является именно наступательной, женщина была уверена — подготовка будущих сотрудников спецслужб островной империи для неё не прошла зазря.
Снося своим телом оконную раму, Асахибомбочкой прыгнула в окно. Прохладный порыв ветра спутал её волосы. Далеко внизу на бетонный козырёк рухнули осколки стекла. Извернувшись в прыжке, у женщины вышло пальцами зацепиться за уступ с внешней стороны.
— Амфф! — из-за боли Асахи закусила губу.
Покров Ризы спал за секунду до этого, и женщине в полной мере удалось вкусить последствия расконцентрации. Кровоточа, с женских пальчиков свисали неровно вырванные ногтевые пластины.
Посмотрев вниз, Мори вздрогнула всем телом — падение с высоты одиннадцатого этажа, однозначно означало смерть.
Норовя в любой момент сорваться, бледные пальцы дрожали. Силы стремительно покидали женщину. Находясь в подвешенном состоянии, Асахи услышала топот берцев и хруст стекла — наёмники вбежали в палату.
Через пару секунд неизвестный, забравшись на подоконник, направил дуло автоматического оружия ей в лицо.
Прикрыв глаза, Асахи спешно обдумывала варианты развития событий, однако её мысли каждый раз возвращались к высоте под ногами и быстрой смерти в результате падения. По щеке предательски скользнула слеза.
— Прости, — безмолвно зашевелились её губы, когда она с трудом разжала затёкшие пальцы.
С умиротворённым выражением лица, Асахи падала в бездну. Сердце в её груди выбивало запредельный ритм.
.
.
.
Однако.
Асахи потеряла сознание и не знала, что у судьбы на её счёт имелись другие планы. Прекратив падение, её тело в больничном халате зависло в воздухе напротив окон четвёртого этажа.
* * *
Следующее включение для приёмной матери Шона произошло на грязном металлическом полу минивэна. Автомобиль двигался по грунтовке, отчего её шатало из стороны в сторону. Сквозь тканевый мешок на голове, агент разведки видела лишь берцы сидящий в креслах наёмников. Ей было холодно… и страшно. Женщину мутило, в голове был сумбур. Переезжая на скорости очередной ухаб, салон автомобиля вздрогнул. Асахи ударилась головой, и в очередной раз окунулась в спасительную темноту.
Боль.
Асахи Мори знала, что такое боль, однако не сказать, что она была её спутником по жизни. Дёрнувшись от удара, женщина мотнула головой, отчего её прострелила новая порция боли вместе с рвотными позывами.
Прикованная к стулу по рукам и ногам, женщина ожидала лишь новую порцию боли. Понимая, в какой ситуации оказалась, надежды на спасения у Мори не было от слова совсем.
Свесив голову на грудь, она наблюдала за тем, как с разбитых губ тянется слюна, перемешанная с кровью. Последовал удар — ухо обожгло жгучей болью, а в голове раздался тонкий противный писк. Тело мотнулось в сторону, она завалилась и упала на ледяной бетонный пол. В помещение царил полумрак. Единственным источником света являлась закопчённая лампочка, свисающая с потолка на проводе.
— Поднимите её, — услышала она целым ухом.
Неизвестный подчинился приказу, небрежно подняв стул вместе с пленницей.
— Сука, ты убила троих наших, — роняя слюну, прошипел он ей в лицо. — Шлюха, ты хоть представляешь, что с тобой за это будет?
Она не ответила. Была бы возможность, Асахи вернулась бы в прошлое и уничтожила их всех.
— Отвечай! — последовала хлёсткая пощёчина.
Но вместо ответа у женщины начались судороги. Наёмник не поверил, отвесив ещё две смачные пощёчины.
— Тормози, — заголосил третий незнакомец. Протянув руку, тот поднял за волосы её голову, — Бля, у этой суки пена изо рта хлыщет, — произнёс он с омерзением в голосе. — Эй, зовите дока, она сейчас откинется!
На этом моменте воспоминания женщины прервались. В себя она пришла только через несколько дней, оказавшись в незнакомом помещении, оборудованном наподобие больничной палаты. Подключенная капельница, датчики, несколько мониторов, неудобная койка к которой были привязаны руки и ноги — всё говорило об этом.
Потянулись долгие дни заточения. Периодически Асахи посещал псевдодоктор, который проверял её состояние попутно лапая, не чураясь безвольного тела. После этого док удалялся. И так продолжалось от визита до визита. Чаще, в палату приходила сиделка, которая, не проронив ни слова, обмывала тело узницы влажными салфетками, забирала испачканные простыни и подкладывала металлическую утку.
Постоянно находясь в лежачем состоянии, у Асахи вскоре появились пролежни. По ночам, нередко стены палаты слышали её болезненные стоны. Асахи постепенно превращалась в пустую куклу. Казалось, её личность медленно исчезает, оставляя наёмникам только кожаную оболочку. Ухудшение состояния заметил и недоврач, стараниями которого условия содержания «больной» были заметно улучшены. Теперь она могла подниматься, самостоятельно ходить в туалет и принимать пищу. Однако нужно ли ей было это?
Нет.
Асахи утратила волю к жизни.
* * *
Возможно, пленница окончательно потеряла себя, погрузившись в омут самобичевания, если бы не один случай: Асахи не ведала, что помимо стен, её стоны слышали заступающие посуточно наёмники. Учитывая отсутствие окон и наличие запорных механизмов на двери палаты, для контроля пропускного режима и охраны хватало одного человека.
Случайно узнав от белохалатника про психические отклонения невольницы, ночью к ней нагрянул охочий до женского тела наёмник. Ему было плевать вид Асахи и то, что та в полной мере не осознаёт себя. Ему была нужна мясная дырка, и он планировал воспользоваться болезненным состоянием жертвы в своих — платонических интересах.
Бесшумно проникнув в палату, мужчина осмотрелся. На его щербатое лицо набежала пошлая ухмылка. Наёмника радовал сам факт, что он способен без последствий попользовать высокородную особу.
— И пофиг, что сука не в себе, и не в силах сопротивляться. Так даже лучше, — слетевшие с его уст слова, придавали ему уверенность.
Подойдя в полумраке к больничной койке, он потянул на себя простыню. Его глаза расширились при виде обнажённой женщины. На удивление, он не заметил худобы, да и от пролежней не осталось и следа. Это ли не есть чудо⁈
— Всегда хотел стать гесшеном, — прошептал он, с нотками зависти в голосе.
Распахнутые глаза Асахи не выражали ничего. Можно сказать, что в них отсутствовала жизнь.
Приблизившись к лицу женщины, мерзавец, демонстративно вытащил язык, медленно стал водить им по шее и щеке невольницы. Сжав рукой через ткань женскую грудь, насильник пытался рассмотреть остатки воли в чужих глазах. Не получив желаемого, наплевав на осторожность разорвал больничную робу. В нос извращенца ударил неприятный запах немытого тела. Блаженно замычав, тот втянул его носом.
— Прелестно, прелестно, — с придыханием выдал он.
Положив обе ладони на, прекрасного вида, женские груди, наёмник стал наслаждаться их упругостью. Причмокивая, он водил языком вдоль линии
