— Кажется, славному королевству Наорг пришел конец, — озвучил мои мысли Агаи.
Я только кивнул. Смерть короля, который не оставил наследника и успешно уничтожил всех претендентов на трон, грозила безвластием, грызней и хаосом на добрый десяток лет. Задумка пророчицы была понятна и проста: пока настоящие и воображаемые наследники примутся рвать страну на лоскутное одеяло, сирин возьмут ее голыми руками. А может, не только сирин… Правитель Риволии точно не упустит шанс отхватить кусок пирога, да и остальные соседи далеко не агнцы. Тем более, что стараниями Фирита ближайший наследник — сын короля Нанца. Что-то у него там по материнской линии… кажется.
— Есть еще подарочек, — вампир снова махнул рукой.
Второго покойника я не узнал, зато Агаи неожиданно охнул:
— Дядя?! Но как же… Мне же сказали, он погиб!
Вампир забрал голову из рук подданного:
— Ну-ка… Нет, увы, этот господин мне незнаком. Агаи, есть предположения, за что казнили вашего родственника?
Сирин покусал губы, помолчал и признался:
— Не знаю. Я вообще думал, что он умер еще прошлой весной! И какое дело теперь сирин до меня? Ну то есть… Я же не такая важная птица, чтобы меня запугивать. Так ведь? А тем более — казнить слугу, который столько сделал для сирин и Юндвари.
— Врагам обычно подкидывают головы мертвых союзников, — негромко сказал Яир.
Я скривился — Фирит в моих союзниках? Точно, недалеко до конца света.
На лице бывшего правителя Наорга застыла гримаса обиды и изумления.
Я поднял бокал:
— За встречу, ваше величество. Всегда был уверен, что в первую очередь казнить надо было вашего паскуду секретаря.
В комнате повисла неловкая тишина, которую разорвал вопрос правителя нежити:
— Рис, скажите, вы намерены претендовать на престол?
Я так и не донес кубок до рта — что за…? Лихорадочно попытался вспомнить родословную друга и выругался:
— Потроха вседержителя…
Мой приятель нахмурился:
— Ваша светлость, я бы не хотел…
Вампир ребячливо всплеснул руками:
— Да полноте! Какие тайны? Здесь все свои собрались.
— Я не хотел бы, — все так же негромко повторил милитес.
— Мы все не хотели бы, а приходится, — уже серьезно ответил правитель нежити. — Лучше скажите, как намереваетесь поступить. Конечно, в том случае, если выживете.
Рис устало потер висок:
— Не знаю!
И покосился на князя:
— А вы, Андру, неужели не думали о возвращении трона?
Вампир медленно покачал головой:
— Мое возвращение ближайшие сто-двести лет попросту невозможно без серьезных последствий для Наорга. Поэтому мне гораздо выгоднее иметь в союзниках разумного соседа, способного увидеть в нас нечто большее, чем тварей из страшных баек. Мы даже готовы помочь такому соседу получить корону. Надеюсь, у нас еще будет возможность серьезно поговорить на эту интересную во всех отношениях тему.
Вампир отвесил Лаланну легкий поклон. Рис в ответ промолчал, только еще больше нахмурился.
— Ну что же. Раз мы все выяснили, позвольте откланяться. Дюс, приглашаю вас завтра после обеда еще раз прогуляться по городу после того, как расставят последние ловушки. Заодно решим, что делать с трупами сирин.
Ненависть заворочалась огненным жерновом, вытаскивая меня из мути отстраненного спокойствия:
— Скормите их своим зверушкам!
— Успеем. Тем более что "зверушек" я отпустил. Тела пока отнесут в ледник. До завтра. Знаете, Дюс… — вампир, наткнувшись на мой взгляд, вздохнул, оборвал фразу на полуслове, поклонился и вышел.
— Дюс, — меня осторожно тронули за плечо, — выпей вот это.
К носу сунули склянку с темной жидкостью, от которой пахло горькими травами.
Я пихнул ее в сторону:
— Агаи, ты путаешь меня с истеричной барышней! Все в порядке. Просто дайте мне побыть одному!
Дождавшись, когда комната опустеет, я рухнул в кровать и почти сразу провалился в серую мглистую муть. Мне привиделось озеро. То самое клятое озеро! Вот только берег был другой — пологий, поросший густым кустарником. И тут я заметил тоненькую фигурку на притопленном, почти скрытом под водой плоту.
Эрхена!
— Кегемара… — прощаясь, подняла руку девушка.
— Нет!!!
Рев, который вырвался из моей глотки, меня же и разбудил. Я вскинулся и наткнулся взглядом на Морру, испуганным зверьком замершую в ногах. Девочка подползла поближе, прижалась к моему боку и всхлипнула. По-взрослому: беззвучно, горько и безысходно.
Я погладил ее теплую макушку:
— Осиротели мы с тобой, малышка.
И чуть зверем не завыл от тоски; не знаю, как удержался. Насилие над собой отозвалось звоном в ушах, закаменевшими от напряжения мышцами. Сердце, стукнув, замерло на долгое мгновение, и я неожиданно почувствовал, как в самом потаенном уголке души ширится и разрастается чернота, больше похожая на бездонную дыру в нечто. В нечто, не принадлежащее этому миру, способное свести с ума в одно мгновение.
Поняв, что еще чуть-чуть, и добровольно окунусь в эту черноту, я позвал Агаи. У меня не было ни времени, ни слов, ни желания объясняться, поэтому он просто получил короткий приказ следить за малышкой. Оставив мага с Моррой, я сразу рванул к Игнасу. Ему не потребовалось ничего разжевывать: хватило короткого взгляда.
Этернус лишь позволил себе уточнить:
— До первой крови?
Я в ответ прохрипел:
— Как получится!
Едва у вампира в руках оказалось оружие, меня накрыло… Игнаса спасли упыриные сила, изворотливость, быстрота и… невозмутимость. В отличие от меня, он не лез напролом, хладнокровно отслеживая каждое мое движение и используя все промашки противника. Скоро наши одежды украсились прорехами, а пол — кровью. И если упырю доставалось ни за что, я свои раны заслужил. Да что там… фактически вымолил. Боль была необходима: она доказывала, что я все еще человек. А еще — служила наказанием.
Ярость и злость схлынули внезапно, когда, поскользнувшись на собственной крови, я рухнул и крепко приложился затылком об пол. На смену гневу пришли усталость и апатия. Поняв, что опасность безумия миновала, я махнул Игнасу:
— Все!
Он тотчас схватился рукой за окровавленное плечо и беззлобно выругался:
— О демон… еще чуть-чуть, и я точно оказался бы в заднице Единого! Надеюсь, тебе полегчало, Дюсанг Лирой. Второго приступа бешенства мне не перенести.
Я молча пошел к дверям, чувствуя, как мокрая от пота и крови рубаха липнет к телу, а раны дергает болью. Уже на пороге повернулся и бросил:
