class="p1">Там, наверху, бесновалось нечто, вызывающее непонятный панический страх. Страх настолько сильный, что, не сумев пройти и десяти метров вдоль гладкой холодной стены зала, я практически против своей воли вернулся обратно в тоннель.
В тоннеле стало терпимо.
Ладно, не получается идти в одном направлении, разберусь пока с другим. Нашарив руками «яйцо» дрона: нечего оставлять дорогущую технику, я, касаясь плечом стены, медленно побрёл по коридору.
Именно по коридору, ведь непонятное сооружение имело прекрасно выровненные стены.
Метров через двадцать пути стало ясно, что проход имеет небольшой уклон вверх. Скорее всего из-за этого уклона свет впереди я увидел лишь метров через сорок-пятьдесят.
Неужели выход!?
Сдержав побуждение побежать, я, однако, ускорился.
Увы, но желанного выхода в конце тоннеля не оказалось, зато имелось чёрт знает что.
— Да какого здесь происходит!? — поражённо разглядывая предельно непонятную аномалию, простонал я.
Так, спокойно. Ракс — это игра, вымысел, выдумка. Всё вокруг меня — передающиеся прямо в мозг модуляции.
А что до отсутствия Системы? Вполне возможно, что я попал на новую порцию проблем медицинского характера и происходящее сейчас не более чем галлюцинация.
«Галлюцинация», впрочем, впечатляла.
Коридор, в конце которого я сейчас стоял, привёл меня к огромному сферическому залу. Кто и зачем создал это циклопическое, более ста метров в диаметре помещение было совершенно непонятно, как и не ясно было назначение висящего посреди зала серебряного «солнца».
Именно оно давало освещающий зал свет, но в то, что «солнца» служит исключительно для освещения не верилось совершенно.
Яркий, слегка слепящий шар диаметром около десяти метров, висел в воздухе точно по центру зала. При этом с гладкими чёрными стенами его «тело» соединяли пляшущие потоки коронных разрядов. А может и не коронных, а непонятно чего, однако, не менее трёх десятков этаких беспокойных «молний» словно поддерживали данную аномалию в воздухе.
А после произошло новое «чёрт знает что», шар посмотрел на меня …
Х-х-х-а-а-а-а-а, — невольно опустившись на колени, я выпустил из рук дрона.
Упав, тяжёлое «яйцо» прокатилось с метр, после чего помчалось по пологой стенке вниз. Столкнувшись по пути с одной из «статических молний», дрон вмиг испепелился, не оставив после себя даже пепла.
Хорошо или плохо, но потеря Дурика волновала меня мало, точнее не волновала совсем. Волноваться было нечем. Голова взрывалась. Остатками сознания я чувствовал себя муравьем, который вдруг осознал, что его пристальным взглядом изучает лично творец мироздания.
А после уничтожающее давление спало так же резко, как и навалилось. Бог рассмотрел «муравья» и пошёл выпить чашечку чая, чтобы после со спокойной душой сотворить десяток другой бесконечностей.
— Здравствуй Валентин, — раздался в моей голове глубокий проникновенный голос и, что удивительно, было совершенно непонятно, принадлежит он мужчине или женщине.
Сил отвечать не было. Завалившись набок, я полуживой массой лежал на холодном полу. Из носа по щеке бежала тонкая горячая струйка крови.
— Я вижу, что ты подходишь по необходимым параметрам, отчего я должен выполнить дополнительный сценарий, — слегка подождав, а может что-то решив, продолжил странный голос.
— Постой, что за сценарий и кто ты такой? — простонал я.
Если это «скрытый квест», то он только что чуть не убил меня.
— Создавшие Ферму Белые архитекторы поставили перед **** особое условие — «элемент нестабильности». У разумного существа всегда должен быть шанс обрести свободу, сумеет ли существо этим шансом воспользоваться, исключительно дело его удачи, воли и намерения. Ты прошёл по заданным параметрам, отчего я должен тебе этот шанс предоставить.
Отвечаю на твой второй вопрос, я — контролирующее ядро второго уровня, часть следящего за работой Фермы планетарного «Бога». Я — часть созданного Белыми архитекторами всесильного существа, отвечающего за работу того, что вы называете Система.
В сказанном выше «****», прозвучало непередаваемой какофонией, словно необходимые звуки отсутствовали в человеческом языке.
— Постой, что за параметры? Это скрытый квест? — слегка придя в себя, спросил я.
Голос пояснил:
— Параметры довольно просты — не убивавший себе подобных человек, имеющий любое сокровенное желание, не попадающее под определение низменное.
Далее же странный собеседник ошарашил:
— По имеющимся у меня данным, ты умрёшь примерно через пятнадцать секунд. Причина смерти находится вне моего контроля.
— Постой, я хочу жить! — воскликнул я.
— Твоё желание вовсе не в этом, — сухо сообщил голос.
— Алина… — то ли простонал, то ли пробормотал я.
— И не в этом тоже, — механически добавил он.
Далее же в моей голове что-то неприятно щёлкнуло и тут же, немедленно, навалилось чувство огромной потери и пустоты.
В ушах громовым раскатом прозвучали слова на неведомом языке, напоминавшие не столько голос, сколько звук вселенского гонга.
А после сознание потухло.
* * *
В небольшом помещении, за специальными конторками, стояли двое мужчин лет тридцати. Бритые налысо, в рясах до пола, манерами и видом они напоминали древних служителей религиозного культа.
И тем не менее, пусть на конторках перед мужчинами и лежали толстые бумажные книги, древностью в помещении и не пахло. На стенах его были установлены отображающие различную информацию мониторы, а по направлению взглядов присутствующих висел занимающий почти всю стену основной монитор.
Один из мужчин внимательно читал лежавшую перед ним книгу, второй, не особо глядя в текст, по памяти повторял заученный ранее речитатив.
Закончив, он повернулся к первому.
Так было заведено, что, если товарищ на взгляд не реагировал, это значило, что он не в настроении говорить или сосредоточен на тексте. Но, ежели обоим хотелось отдохнуть и отвлечься от духовной работы, они встречались взглядами и тратили несколько минут на пустую расслабляющую болтовню.
Первый, поймав взгляд второго, кивнул, мол, слушаю.
— Как тебе новые послушники? — поинтересовался второй.
— Да как всякий молодняк — бестолковые и терзаемые телесными желаниями, — пожав плечами, ответил первый.
— Будто мы не терзаемые… — хмыкнул второй.
— Лучше осваивай приведённые в Великой книге практики. Они умеряют желания тела и обостряют разум, — без всякого пафоса кивнул на лежавшую перед ним книгу собеседник.
На это его товарищ лишь вздохнул и произнёс:
— Порой мне кажется, что все эти практики бесполезны.
— За такие слова тебе может влететь от старшего наставника, — неодобрительно произнёс первый.
— Я периодически без утайки сообщаю ему об этом, — грустно улыбнулся второй.
— Значит, всё не так…
— В смысле, не так? — не понял собеседник.
— Социум и язык навязывают нам желания и их понимание, но это лишь модели разума, а не истинные желания души. Уверен, твои побуждения чисты и возвышенны, а твои «терзания» лишь иллюзорные стереотипы. Наставник видит это, отчего не наказывает, ожидая пока в твоей тупой башке прояснится, — фамильярно хмыкнул первый.
Второй не обиделся.
— М-да, хотел
