– Чудовище… – подобрала я подходящее слово. – Я убежала от тебя, потому что в тот момент ты был для меня чудовищем.
– Почему? Что я тебе сделал?
– Ты был моим братом. В тот момент я думала, что мы с тобой – брат и сестра.
– Как это брат и сестра, Милагрос?! – не понимал Иво, а мне становилось всё тяжелее подбирать слова.
– Помнишь роман твоего отца с горничной?
– Федерико Ди Карло – мне не отец.
– Этого я тогда не знала, но знала, что от горничной у него был ребёнок.
– Это всем известно, но какое отношение это имеет к нам?
– Твоя мать не хотела… Она не хотела, чтобы ты на мне женился. Ей стало известно о нашей свадьбе и перед тем, как мы поехали в церковь, она дала мне письмо. Сразу я его не прочитала. Помнишь, мы стояли у алтаря, помнишь я убежала в туалет, помнишь? Тогда я его и прочитала. Твоя мать написала, что мы – брат и сестра. Я чуть не упала в обморок. Я хотела умереть!
– Вот почему ты убежала?
– Да. Потом я выяснила, что это не правда, но было слишком поздно, ты женился.
– Но теперь это в прошлом. Теперь ничто нас не разлучит, – сказал Иво, взяв меня за руку.
– Нет, Иво. Теперь я больше ничего не хочу.
– Это правда? – спросил он, и я увидела на его глазах слёзы.
– Да, это так! Если бы я не прочла письмо, то вышла бы за тебя замуж, но я его прочла, и паша жизнь изменилась. Сейчас я счастлива с Серхио.
– Ты не можешь быть с ним счастлива.
– Почему? Он хороший парень, заботится обо мне, не обманывает меня и не заставляет страдать, как ты.
– Ты его любишь?
– Я любила тебя, любила всем сердцем и выплакала все глаза из-за любви. Но больше я не хочу плакать, Иво! Я устала плакать и теперь у меня всё в порядке. Всё, я пошла…
– Милагрос, прошу тебя… – стал останавливать меня Блондин. – Я люблю тебя! – твердил он, но я не стала слушать его и ушла не останавливаясь.
Поймав такси, я приехала в особняк. На кухне меня ждал Серхио.
– Я знаю, где ты была, – сказал он холодно.
– Ты злишься?
– Да, Милли, я злюсь! Ты была одна в квартире с парнем, с которым…
– Спала? Договаривай, почему замолчал?! – сказала я резко. Я так устала от разговора с Блондином, что на разговор с Брюнетом у меня уже слов не осталось.
– Да.
– Не спала я ни с каким парнем, а занималась любовью с мужчиной всей моей жизни, и это было прекрасно… – сказала я и замолчала. Это было лишним, я не должна была говорить это Серхио, но он разозлил меня. Он всё время ссылается к этой ночи, словно я должна ему такую же.
– Договаривай, почему ты остановилась? – сказал моими же словами Серхио.
– Я не хочу, не хочу причинять тебе боль, Серхио. Я очень страдала с Иво, но в то же время была с ним очень счастлива. Ты всё время напоминаешь мне про заброшенный дом, но в тот день я была очень счастлива!
– Хорошо, почему же ты не позволяешь мне сделать тебя счастливой?
– Да ты, что, дурак? Ты думаешь, я говорю о физической любви? Трах-тарарах и всё? Нет, Серхио! Ты ошибаешься! Я говорю не об этом.
– Если о духовной, то ты меня любишь? – спросил он.
Что с ним не так, я выворачиваю перед ним душу, а он думает только о своих потребностях!? Вот в чём различие между ними. Блондин хоть и свинья, но зато он умеет думать не только о себе и готов понять не только свои проблемы.
– Да, люблю, – всё же ответила я ему. – И этот момент, когда-нибудь наступит, но не сейчас и ты это знаешь. Пожалуйста, Серхио, не дави на меня!
– Ладно, лучше я пойду, – сказал он и направился к выходу.
– Подожди! – попросила я его. – Я никогда тебя не обманывала. Никогда, – добавила я, но Серхио, ни сказав ничего, ушёл.
***
– Милли, вставай, мы уходим! – будила меня Лина.
Еле открыв глаза, я не понимала, что происходит.
Куда мы уходим и вообще, где я?
Вчера у меня не было сил даже переодеться, после разговора с Серхио я вернулась в комнату и так и легла в одежде.
– Лина, не нужно никуда уходить, – услышала я голос Глории. – Я не хочу, чтобы вы потеряли работу.
– Как потеряли работу? – тут же проснулась я. – Что случилось?
– Глорию уволили из-за того, что она беременна, – сообщила Лина. – И теперь мы все уходим тоже.
– Все?
– Да, Сакорро, Рокки, Рамон, я – все и, даже, «оловянные глаза».
– Серьёзно?! – удивилась я. Уж не ожидала такого от дяди, ведь он так любит свою работу. – Значит всё очень серьёзно, собери мои вещи, пока я попрощаюсь с Доньей, – попросила я Лину и побежала к бабушке.
– Доброе утро, Донья, – поцеловала я бабушку, когда вошла.
– Наконец-то, где мой завтрак?
– Не будет завтрака, мы уходим, но я принесла Вам сэндвич, на случай если Вы проголодаетесь, – сказала я, присаживаясь на край кровати.
– Что, значит, не будет?! Куда вы уходите?!
– Это силовой метод.
– Силовой?
– Да! Глорию уволили, потому что она беременна, вот почему мы уходим.
– Что ты сказала? Глорию уволили?!
– Да.
– Андреа обнаглела в корень! – разозлилась Донья. – Я иду с вами!
– Что, значит с нами?!
– То и значит, собери всех, я сейчас спущусь. Встречаемся в гостиной, – скомандовала Донья.
Я попросила всю прислугу собраться в гостиной для показательного выступления. Ведь сейчас время завтрака, а когда Андреа поймёт, что завтрак опаздывает, то обязательно выйдет для разборок.
Донья настолько вжилась в роль бунтаря, что даже чемодан притащила для убедительности. Мы построились в ряд около камина и ждали, когда драная кошка выйдет на охоту.
Долго ждать нам не пришлось, её терпения хватило всего на пятнадцать минут.
– Что всё это значит?! – спросил Федерико, когда они спускались по лестнице.
– То, что мы все уходим! – ответила я. – Только выдайте нам нашу зарплату по вчерашний день.
– Как это вы все уходите, а ты что делаешь, мама?!
– Тоже ухожу! – гордо ответила Донья. – Я отказываюсь жить с подкаблучником, который позволяет безмозглой кукле вить из себя верёвки.
– Федерико, скажи своей матери, чтобы она перестала меня оскорблять! – попросила дылда.
– Да, мама, перестань оскорблять Андреа.
– Пусть она уходит, если хочет, – продолжила Андреа.
