Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
* * *
Когда Карл вернулся в реальность, перед его глазами снова маячил красный цвет. Но это был другой красный, он был мягче и полон золотистого света – красивее, чем прежний.
Карл дождался, пока глаз полностью открылся, и удивился, увидев на стуле, где раньше сидел Артнар, маленькую девочку. У нее были рыжие волосы и, кажется, зеленые глаза; она была одета в застегнутую до самой шеи куртку. Держась руками за край сиденья, болтала худенькими, не доходившими до пола ногами.
– Меня зовут Маргрет, мой папа работает здесь, в больнице. Он сказал, что я могу тебя навестить. – Девочка вытянула шею, чтобы заглянуть Карлу в глаза. – Папа сказал, что к тебе никто не приходит; мне кажется, это грустно. – Она снова уселась, глядя перед собой. – Я вижу, что ты смотришь на меня, и знаю, что ты не можешь много говорить. Но это ничего – мне больше нравится говорить, когда меня не спрашивают постоянно о чем-то.
Карл попытался улыбнуться – и почувствовал, что один уголок рта ему подчинился. Ему очень хотелось, чтобы девочка продолжила свой монолог. И его желание исполнилось.
– Фрейя сказала, что мне нужно говорить о том, что случилось. Что случилось с моей мамой. Если я буду держать это внутри себя, то может случиться что-то плохое. Правда, я не знаю что.
Имя Фрейя, по всей видимости, было связано с той женщиной и собаками, о которых его спрашивали. Карл навострил уши; жаль только, что он мог слышать лишь одним и, слава богу, что он лежал на парализованной стороне.
– Поэтому я хочу поговорить с тобой. О моей маме. И о плохом человеке. Потому что ты можешь только слушать.
Девочка слегка откинулась на спинку стула.
– Фрейя застрелила плохого человека. Тебе повезло, что она не застрелила тебя, когда все думали, что ты плохой. Я всегда знала, что он – это не ты.
Карл почувствовал наполнившее его тепло. Вот бы ему поговорить с этой девчушкой, когда было хуже всего – во время допроса в полиции… Но почему она сказала им, что узнала его на фотографии? Это, должно быть, та самая Маргрет, о которой говорил следователь…
– Полицейские думали, что я думала, что ты убийца. Но Фрейя показала мне плохую фотографию, где ты был с твоим братом. А он – брат убийцы, и они чуть-чуть похожи. Тогда я сказала совсем не про тебя. – Девочка погрустнела. – Извини, пожалуйста, это получилось нечаянно.
Карлу удалось выдавить из себя звук, который они оба истолковали как означающий, что он принял ее извинения.
– Но плохой человек не умер – Фрейя стрельнула ему в живот, а не в сердце. Я не знаю, хорошо это или плохо, я еще не решила. Если б он умер, я больше никогда не думала бы о нем.
Рассказ был не самым последовательным, но это не имело значения – Карл прерасно понимал ее.
– А может, и думала бы. Моя мама умерла, но я все равно часто думаю о ней.
У Карла получилось едва заметно кивнуть, и девочка улыбнулась ему.
– Папа сказал, что твое здоровье наладится. Будет не совсем, как раньше, но лучше, чем сейчас. – Маргрет наморщила нос. – У тебя в мозгу кровь.
На минуту замолчав, будто о чем-то раздумывая, она продолжила уже о другом:
– У одного полицейского получилась неприятность, потому что он думал, что ты был плохим человеком. Он не знал, что это был его друг, который был полицейским. Плохой человек был полицейский! – На лице девчушки отразилось удивление. – Я не знала, что так бывает. Но Фрейя подстрелила его. Он не может быть снова полицейским. Его посадят в тюрьму. Другой полицейский, наверное, тоже больше не может быть полицейским. Потому что он не догадался вовремя. Полицейские должны догадываться.
Девчушка перевела взгляд на окно.
– А Фрейя сейчас в отпуске. Ей нельзя работать много-много дней, потому что она застрелила человека у себя на работе, в Доме ребенка. А этого делать нельзя. Но я была рада, что она его застрелила, и она, наверное, тоже рада, что ей можно сейчас отдохнуть. В отпуске все радуются.
Отвернув мраморно-белыми пальчиками рукав куртки, девочка взглянула на запястье – там красовались большие яркие часы.
– Нужно идти; мне можно быть здесь только недолго. Меня в коридоре папа ждет.
Она встала, ее рыжая голова исчезла из поля его зрения, и Карл вместо этого уставился на голубую куртку. Его охватило уже знакомое горестное чувство; очень хотелось, чтобы девчушка еще хоть чуть-чуть посидела с ним.
– Я опять приду. Папа сказал, что я могу приходить, сколько захочу. – Девочка направилась к выходу. – Пока-пока, я приду завтра. Если б я могла, то взяла бы с собой Молли, но ей сюда нельзя. Ты бы обрадовался, если б увидел ее. Может, позже, когда ты уже будешь не здесь…
Девочка исчезла, и Карл слушал, как удалялись ее шаги. Он не помнил, когда в последний раз был так счастлив. Теперь он мог ожидать визитов – девчушке удалось пробудить надежду, которой ему так не хватало.
Карл сосредоточился на сжатии пальцев, как показывал ему физиотерапевт. Сжать. Разжать. Сжать. Разжать. Он мог поклясться, что у него получалось лучше, чем в прошлый раз. Сжать. Разжать. Сжать. Разжать…
Наконец он почувствовал, что уплывает в дрему – но на этот раз от усталости, а не от апатии. Прощальные слова Маргрет были последним, что блуждало по перекрытым улочкам его мозга.
Может, позже, когда ты уже будешь не здесь.
Благодарности
Во время работы над книгой Браги Гвюдбрандссон предоставил мне информацию о Комитете защиты детей и о Доме ребенка, Торлейкур Йоуханнессон – о мире радиолюбителей и радиосвязи, Хатльгримур Гуннар Сигурдссон – о радиосвязи и контроле над ней.
Мне хотелось бы выразить им искреннюю благодарность и подчеркнуть, что все ошибки или неточности по вышеназванным темам должны быть отнесены только на мой счет.
Ирса Сигурдардоттир
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
