Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Трое суток добирался Колька до Бэркана. Прибыл чуть живой, на ногах едва стоит. Такого натерпелся! Однажды даже искупаться пришлось, когда на одном из порогов бурное течение перевернуло лодку. Да не просто искупаться, а, без натяга говоря, побороться за жизнь. Однако пронесло. Молодым был, сильным, сноровка была. Помню, говорит он Ерёме, приплываю к стойбищу, – а поселка как такового еще и не было, в самом деле, настоящее стойбище, – гляжу: дымы идут из чумов. Вышел я из лодки, иду на эти дымы, а тут вдруг из одного чума эвенк выскакивает с ружьем. Ух, говорит, а мы-то думали – медведь… А их, этих медведей, в тех краях тьма-тьмущая. Пока Колька плыл на лодке, столько их насмотрелся. И в одиночку они бродили по берегу, и семьями. Что-то все мышковали, видно, за рыбой охотились. За харюзами там или ленками.
Гостям на далеких стойбищах всегда были рады. Эвенки – люди приветливые и доверчивые, одного они не любили – когда им пытались навязать чью-то волю. Потому как, будучи отродясь людьми свободными, боялись оказаться в клетке. А ведь на эту их волю постоянно кто-нибудь покушался. То это были воинственные соседние племена, то заокеанские миссионеры, а тут вдруг казаки сплавом добрались до этих мест и стали строить свои военные поселения рядом со стойбищами. Чтобы не спугнуть тунгусов, эти люди обещали им манну небесную, а на самом деле потихоньку вовлекали их в свой круг интересов. Так что те и опомниться не успели, как стали составной частью огромной державы, прибравшей вконец к своим рукам всю тайгу.
К тому времени, когда Колька Волин оказался в Бэркане, эвенки давно уже позабыли, когда они были вольными людьми. Ну да это бы еще ладно, кабы государство в душу к ним не лезло, кабы оно позволяло им жить так, как они жили многие сотни, а то и тысячи лет. Так ведь нет – в колхоз их всех загнали, планы спустили, а теперь и вовсе обрекают их на оседлое существование. То есть если стойбище – то временное, а вообще все должны быть прописаны в едином месте. Но какой же из орочона оседлый человек? Сиднем ведь зверя не добудешь и оленей не накормишь. Нужно движение, нужен постоянный поиск, а тут – на тебе. Цивилизованными их хотят сделать. А может, вы еще завод нам тракторный поставите и всех нас заставите встать на конвейер? Вот уж насмешим весь мир. Это то же самое, если бы американского эскимоса вдруг заставили паровозом управлять. А у наших не заржавеет. Оттого и настороже живут тунгусы, оттого и тревога змеей вползает к ним в душу, когда они видят чужого человека. Эти, мол, с Большой земли, просто так не приезжают, этим всегда что-то нужно от них…
Вот и приход Кольки Волина насторожил людей, особо когда они узнали, с какой целью он здесь нарисовался. Высыпали из чумов и этак с немой тревогой смотрят на него. А тут он бутылку спирта вытаскивает – ба! Это был вроде как пароль или ключ к сердцам оленных людей. Засуетились они, отобедать зовут. Нет, не зря бывалые люди советовали Кольке, чтобы он побольше спиртного с собой прихватил. Погано это, но что поделаешь? Нужно выполнять задание.
Обедали в самом большом чуме, что принадлежал старейшине стойбища, который одновременно исполнял должность председателя колхоза. Всех желающих отобедать с гостем вместить не удалось – пригласили только избранных, тех, кто авторитетом пользовался у соплеменников. Были тут и знатные оленеводы, были лучшие зверовые люди, даже лучший медвежатник присутствовал. Ели отварную оленину, выпивали. Кто-то притащил запеченного в глине под костром тайменя – и того умяли. Когда выпили – разговорились. Колька подробно объяснил людям, что ему надо. Вопрос решили быстро: эвенки согласились заключить с банком договоры. Теперь можно было с легким сердцем возвращаться домой. Но по реке против течения не поплывешь – нужно было идти через тайгу. Для этого Кольке потребовалась целая неделя. А мог бы и заплутаться, если бы не эвенк, которого старейшина специально определил ему в сопровождающие. Правда, тот, указав Волину направление, с полпути повернул назад. Дескать, самый сложный участок мы с тобой, начальник, прошли, теперь ты и с закрытыми глазами доберешься.
И пошел Колька один по таежной тропе. О чем он тогда думал? Может, о том, как он несчастен, попав в эту глухомань, где можно запросто сгинуть в лапах дикого зверя? Или же он был совершенно уверен в том, что вернется домой живым и невредимым? Он шел и чувствовал, как бьется в тревожном напряжении его сердце, как ворочаются и урчат в неясной панике его кишки, как мучительно тяжело работают его мозги и вздрагивают чуткой тетивой нервы. Маленький человек, почитай, песчинка в этом огромном море добра и зла, когда великолепие увиденного в любой момент может обернуться смертельной опасностью. Страна безмолвного коварства и неожиданностей. Страна бесконечного восторга и отчаяния. Вокруг ничего, кроме дерев, что своими острыми наконечниками вонзаются в бездонное синее небо.
И вдруг это бездонное небо на глазах меняет цвет, превращаясь в темную с косматой кипенью завесу. Пошел дождь. Его тяжелые крупные капли забарабанили по Колькиной спине. Вот, черт, подумал он, этого еще не хватало. А дождь становился все сильнее и сильнее. И не спрятаться было от него, не скрыться. Через полчаса Волин уже вымок до нитки.
А дождь не перестал и к вечеру. И весь следующий день он лил, словно бы кто-то перевернул на тайгу огромное, величиной с океан, корыто. И чем дальше, тем все сильнее и сильнее. Сезон дождей… Они теперь идут день и ночь, проливные, неукротимые. Поднялись речки. Идти дальше было невозможно, и Волину пришлось на неделю задержаться в случайно повстречавшемся ему на пути небольшом поселке оленеводов. Не то Чильчи, говорил Николай Иванович, называется, не то Лопча. Купил он у эвенков двух оленей, думал, теперь-то он на всю зиму мясом обеспечен. Главное теперь – добраться с ними до дому. Однако вскоре ему пришлось там же в поселке с ними расстаться: не было корма.
Через неделю, когда кончились дожди, Волин отправился в путь. Ему дали лодку – пехом идти уже было невозможно, потому как речка Чильчи, выйдя из берегов, затопила огромные пространства тайги. Глянешь – вокруг одно сплошное море. Вот по этому морю и пустился на веслах бедный Колька. А тут буря. Ураганный ветер, волны, щепа летит… А сверху огромные черные тучи снова норовят пролиться дождем. И вот теперь Кольке стало страшно. Когда стихия застала его в лесу – это одно, но теперь он плыл среди огромных волн, которые готовы были в любую секунду опрокинуть его лодчонку.
2
То ли бог ему помог, то ли леший вместе с водяным, но только ему удалось-таки добраться до берега.
Привязав лодку к дереву, он отыскал тропу и побрел по ней встреч солнца. Так ему наказали оленные люди. Потом были новые речки, правда, уже не такие глубокие и коварные, как Чильчи. Он находил брод и таким макаром преодолевал их. Так же вот он думал перейти и Уркиму, но тут вдруг его подхватило течением и понесло. Все, что у него было с собой – а это большая рыбина, которую он купил у эвенков, пуховая шаль для матери и продукты, – унесла вода. Слава богу, сам хоть цел остался. Отчаяние ли, страх ли, а может, то и другое вместе придало Кольке силы, и он в конце концов выбрался на берег. Отдышавшись, продолжил путь. Он шел и шел, ущупывая воздух каждым нервом. Наступил вечер. Что делать? Куда идти? Начинался сентябрь, а на севере в эту пору днем еще ничего, но ночью холод пробирает до костей. Глядь, впереди какие-то копешки виднеются, в них он и передрожал до утра. А утром проснулся и не знает, в какую сторону идти. Пошел куда глаза глядят. Идет, ягоды – а был сезон брусники – собирает. Голодный ведь. Силы уже были на исходе, когда он вдруг услышал стук топоров. На этот шум и побрел. Оказалось, то старатели были. Те и «обрадовали» его, заявив, что он ушел от своего поселка верст на двадцать в сторону.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
