Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
Отец Эбби не любил нанимать слуг в дом. У них была только няня и уборщица. Он говорил, что ему не нравится, когда по дому снуют чужие люди, прикасаются к его вещам и следят за каждым его шагом. Эбби стало любопытно, привыкнет ли она когда‑нибудь к вездесущим слугам в доме Гейба.
— Завтра я покажу тебе территорию за домом. Там расположен сад, в котором может играть Раф. Сад огорожен, поэтому не стоит волноваться, что мальчик сбежит.
— Хорошо. — Она кивнула, хотя ее голова шла кругом от увиденной роскоши.
Гейб быстро повел ее вверх по лестнице, и Эбби пришлось почти бежать, чтобы не отставать от него.
— Это комната Рафа. — Он отступил назад, пропуская Эбби в комнату первой. Его глаза сияли от эмоций, которые она не понимала.
Комната была просто райской для ребенка. Колыбелька и детская кроватка и маленький стул, который понадобится Рафу через несколько месяцев. Здесь же были ходунки, полки с игрушками для разного возраста, кресло‑качалка и узкая кровать для взрослого человека. Эбби ходила по комнате, затаив дыхание, и прикасалась пальцами к различным предметам мебели.
Рядом с детской была большая ванная комната и спальня.
— Няни станут по очереди дежурить по ночам. Ночью няня будет спать в этой комнате.
— А для чего кровать в детской? — тихо спросила Эбби и закрыла глаза.
Он пожал плечами:
— На случай, если он заболеет. Или ему будут сниться страшные сны.
Эбби не ожидала от него такой предусмотрительности.
— Как тебе удалось так быстро все обустроить? — спросила она, и он небрежно повел плечами. — А где моя комната?
Он смотрел на нее несколько секунд, потом вышел в коридор и прошагал к двери в его конце. Пока он не открыл дверь, Эбби думала, что они будут спать в одной комнате. Но комната предназначалась только ей и была оформлена в нейтральных тонах.
— Моя комната. — Она неуверенно кивнула, словно успокаивая себя.
— Моя комната рядом, — произнес он почти равнодушно.
Эбби покраснела. Подняв глаза, она увидела, что Гейб пристально наблюдает за ней.
— Или ты предпочитаешь ночевать в моей комнате? — вкрадчивым тоном спросил он, и у нее задрожали колени.
Паникуя, она моргнула. Она боялась показать ему, как сильно его хочет. Она желала, чтобы он целовал и ласкал ее. Эмоции одержали верх над ее здравомыслием.
— Успокойся, милочка. Я пошутил. По‑моему, мы оба знаем, что одной ночи нам вполне достаточно.
Гейб снова вспомнил себя мальчиком. Его мать, Марина, умирала. Не из‑за болезни, а из‑за наркотиков, которые она вводила себе в вену. Она умирала, и он не мог ее спасти.
Он вспоминал свой страх и попытки обнять ее и рассмешить. Но она резко отталкивала его от себя и в ярости орала:
— Ты такой же, как он!
Под действием наркотиков она начинала ненавидеть Гейба, который походил на своего отца, Лоренцо, и Марина не могла ему этого простить.
Раф не узнает подобной боли. Он не узнает о материнском гневе. У него не будет отца, который отвергает его мать и делает ее несчастной.
Гейбу просто нужно постараться и простить Эбигейл за то, что она сделала. Он не позволит их сыну чувствовать антипатию отца к его матери. По крайней мере, Гейб надеялся, что так будет.
Глава 6
Гейб проснулся после тяжелого сна. Он злился, на его лбу выступила испарина. Чтобы успокоиться, он решил побегать. Пробежав шесть миль, он вернулся в замок, беспокойный и раздражительный, каким был уже многие дни.
Он не сразу понял, что идет к лестнице, а затем поднимается наверх. Задержавшись у детской всего на секунду, он открыл дверь и вошел внутрь. Ребенок не спал. Лежа в кроватке, он, широко раскрыв глаза, рассматривал мобиль.
Гейб почувствовал гордость и любовь к малышу. Да, любовь. Он никогда не испытывал ее раньше, но теперь она переполняла его. Он встал у кроватки, не зная, что делать.
Раф пискнул и поднял ручки, пристально глядя на Гейба, и тот, повинуясь инстинктам, взял мальчика на руки.
Он выдохнул, прижав Рафа к груди и вдохнув его запах.
— Сынок, — прерывистым тоном прошептал он. — Я позабочусь о тебе. — Он снова вдохнул. — Я люблю тебя.
* * *
Наступило морозное утро. Эбигейл поднялась на рассвете. Она нервничала отчасти из‑за смены часовых поясов, отчасти из‑за сомнений по поводу того, что она правильно сделала, приехав в Италию.
Она прошла на цыпочках мимо комнаты Гейба, хотя у нее был соблазн зайти к нему и забраться в его кровать.
Только один вид деятельности мог избавить Эбби от стресса. Ей пришлось отказаться от балета на последних месяцах беременности, а после рождения Рафа у нее просто не хватало сил ни на что, кроме непродолжительной растяжки. Но желание вернуться к занятиям хореографией приводило ее в дикое отчаяние.
Подходящая для занятий комната нашлась прямо напротив кухни. Помещение было почти пустым. Только несколько стульев у стены, стеклянные двери, ведущие на патио, и вид на Альпы на все четыре стороны. Она старалась игнорировать красоту снаружи. Разглядывая ее, она в очередной раз вспоминала, где находится и почему. Включив отрывок из «Щелкунчика», она сделала несколько упражнений на растяжку, а потом закрыла глаза и, слушая музыку, погрузилась в состояние, похожее на транс. Эбби переполнялась ощущениями, размышляя о том, кем были она и ее мать и что именно она любила в балете. Танцуя, она почувствовала, как ее беспокойство уменьшается. Она испытывала ощущение безопасности, уверенность и блаженство.
В какой‑то момент она заметила фигуру в дверях, резко повернулась и увидела Гейба, который за ней наблюдал.
Нет. Он таращился на нее. Вернее, поедал глазами и отслеживал каждое ее движение. Эбби затрепетала, но заставила себя уставиться на него холодно и с упреком.
— Ты что‑то хотел? — нерешительно спросила она, скрестив руки на груди и радуясь тому, что надела старый балетный купальник и колготки.
— Что ты делаешь?
Странный вопрос. Он не узнал балет?
Гейб задумчиво нахмурился, качая головой, словно осознал глупость своего вопроса.
— Ты балерина?
— Нет. — Эбби вспомнила свои гневные разговоры с отцом и его протесты по поводу ее ухода из балета. — Я просто люблю танцевать.
— Разве это не одно и то же?
— Нет, — отрезала она, потому что не собиралась обсуждать свою карьеру. Отец воспринял ее решение как личное оскорбление. Он считал, что она предала свою мать.
— Ты двигаешься так, словно сливаешься с музыкой, — сказал Гейб.
Эбби закрыла глаза. Ей достаточно часто говорили, что она одаренная танцовщица. И многие люди были в ярости от того, что она бросила сцену.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
