Книга Новая Зона. Излом судьбы - Ольга Крамер

Фролов не помнил, как заснул.

Вроде девушка ему что-то вколола, и от этого всякая боль и страх ушли.

Ему даже снился самолет и что Вадим вопреки их договору отдал Жене посадку в Хельсинкском аэропорту.

Он уже спускался по трапу – чистый, пахнущий одеколоном и кофе, как оказалось, что позади самолета прямо на взлетно-посадочной полосе вертикально стоит отломанный двигатель. А возле него – Василиса Владимировна, перекрикивая аэродромный шум, ругает Женю на чем свет стоит. Он попытался спорить с ней, начал бормотать, что не виноват и они бы просто не сели без двигателя. Но Василиса была непреклонна, и в итоге Фролов проснулся.

Под утро, когда ночные монстры и опасные тени растворились в отчаянно пробивающихся сквозь облака первых лучах солнца, Женя уже потерял интерес ко всему, кроме боли в теле.

Квартира, в которой они расположились, при утреннем свете не казалась столь мрачной и опасной, но все же нагоняла невероятную тоску. Некогда здесь жили люди советской закалки, те самые, которые покрывали телевизоры кружевными салфетками, складывали большие и мягкие подушки в пирамиду и наотрез отказывались избавляться от ковров на стенах, не веря, что в двадцать первом веке они уже не являются предметом роскоши.

Женя, не вставая с пола, повернул голову влево и встретился взглядом с серой облезлой крысой, которая своими глазами-бусинками рассматривала гостя опасливо, но уже думая, можно ли что-нибудь отгрызть двуногому. Однако как только пилот на нее шикнул, та, развернувшись и ударив длинным лысым хвостом по лицу Фролова, скрылась за тумбой.

По правую руку, свернувшись от холода калачиком, спала его выжившая пассажирка. Титова дышала тихо и ровно, но стоило Жене пошевелиться, как она раскрыла глаза, в которых не было и намека на сонливость. Женя скупо улыбнулся девушке и присел, потерев замерзшие ладони.

– Я схожу проверить машину, – сказал он Василисе, медленно поднимаясь и чувствуя боль в спине.

Бесшумно покинув квартиру, пилот спустился по лестнице и, широко раскрыв подъездную дверь, услышал хлопок. Машинально отпрянув назад, Женя поздно понял, что хлопнула аномалия. Теперь, взяв себя в руки, он выходил аккуратно и только после этого заметил завихрение рядом со входом. Как они вчера не вляпались в него – знает только Зона.

За ночь машину никто не тронул. Она вся покрылась росой, а покрытые дерматином сиденья заполнили лужицы. Еще раз потерев ладони, Фролов обследовал машину со скрупулезностью авиатехника, осматривающего борт перед вылетом. В бардачке завалялся десяток автоматных патронов и столько же пистолетных разных калибров. Он выгреб их себе в карман в надежде, что какие-то подойдут к пистолету Василисы. Ощутив тяжесть в кармане, Евгений подумал, что неплохо бы поинтересоваться, как Василиса умудрилась пронести оружие в самолет. Ведь это точно было против всех законов Российской Федерации и Финляндии.

Изогнувшись, Женя добрался до ящиков под сиденьем, рядом с одним из них лежал желтый пластиковый контейнер с медикаментами (судя по всему, именно из него Василиса вытащила морфин). Протянув руку дальше, пилот заметил хитроумную ловушку в виде охотничьего капкана. Все правильно: граната разнесла бы автомобиль, а вот капкан – только кисть воришки.

Ящик оправдал его надежды лишь частично: в нем лежали пистолет Макарова, судя по гравировке – наградной, большой моток проволоки, несколько блистеров трамадола и пара брезентовых мешочков, затянутых бечевкой. Они-то и оказались самыми интересными в этом кладе головорезов.

В первом болтался небольшой, поразительной красоты красный шар. Чем-то напоминающий гибрид стеклянной елочной игрушки с резиновым детским мячиком, он не соприкасался ни с чем – просто висел в воздухе в миллиметре над кожей ладони, неприятно подсушивая ее. А вот вторая находка не порадовала совсем – из мешка высыпалась россыпь человеческих пальцев… Отпрянув на миг, Женя собрал их назад в мешок, а потом швырнул его на дорогу – Василисе на это смотреть точно не надо. Хотя…

Посмотрев снова на дом, пилот вспомнил, как вчера девушка держала целый фланг врагов одной только «розочкой». Как она лихо, не зная, что такое страх, била по тем, кто мешал ей покинуть злополучный бар. Уверенная в себе, не знающая преград, она рвалась на волю и была готова ради своей жизни пожертвовать чужой. Глядя на Василису, Женя пытался понять: кто сказал, что бизнес-леди стервозные дуры, знающие только толк в своих сумочках. Наверное, такие же сухие и стервозные бизнесмены.

– Еды в нашем распоряжении нет, – сказал Фролов, когда вернулся обратно в квартиру, – но это не беда, в аварийном запасе есть сухой паек. Воды в машине – канистра. Рации не нашел. Наверное, успели унести, пока мы были в том баре.

Евгений выложил все свои находки на стол и принялся разворачивать еду из аварийного рациона. Аппетита не было, но поесть было необходимо. Пусть и через силу.

– Я замерил уровень топлива, – продолжал говорить Фролов под аккомпанемент немого взгляда девушки. – Осталась одна пятая бака. Не знаю, сколько жрет эта тачка и сколько это в километрах. Но думаю, около сорока. Может, меньше, может, больше. Водитель из меня не ахти, уж простите. А в этом динозавре даже приборов нет. Кстати, чтобы машину было меньше видно, я загнал ее в заросли кустарника и забросал ветками.

Неспешно пережевывая свою долю скромного завтрака и старясь не думать ни о крушении, ни о пальцах в машине, ни о своем прискорбном положении, Женя смотрел на Василису. За ночь она осунулась, но вместе с тем приобрела хищные черты, которые вскрываются в некоторых женщинах только в экстремальных ситуациях.

К Василисе Женя ощущал странную смесь чувств: от своей вины до какого-то тепла и даже трепета. Она была единственной его спутницей здесь, а вчера еще и без малого спасшей им жизни, при этом оставаясь большой загадкой для Фролова.

Чем и кому могла насолить эта девушка? Да и какого размаха человек, способный из-за Титовой уничтожить дорогущий самолет? Пожертвовать случайными участниками, пилотами, бортпроводником…