Экономика – это наука, мыслящая моделями, в сочетании с искусством выбирать те модели, которые значимы для реального мира.
Джон Кейнс (Keynes, 1938: 296) Наша цель в этой главе – проследить влияние экономических идей Кейнса на экономическую политику. При этом нас интересует не только то обстоятельство, что знания или идеи могут играть важную роль в политэкономии. Несмотря на то, что роль идей в политике часто оценивается как менее важная, чем роль так называемых структурных факторов, мы попытаемся уделить особое внимание взаимосвязи между знаниями и структурой. Знания делают действие возможным, а структура ограничивает знания в значении способности к действию.
Мы утверждаем, что экономические идеи, содержащие в себе значимые для политики знания, должны быть нацелены на те характеристики политической, социальной и экономической ситуации, которые подлежат контролю со стороны соответствующих учреждений, а не являются «внешними» параметрами, не поддающимися никакому воздействию. Иногда от влияния на такого рода «внешние» параметры, не подлежащие контролю со стороны отдельного государства, отказываются добровольно, как это происходит в случае наднациональных организаций, таких как Европейский Союз, или же они являются результатом преобразований, изначально ограничивающих суверенность национальных институтов, поскольку последние не в состоянии контролировать эти важные преобразования (cp. Dahl, 1994). В том случае, если внешние изменения, которые не может контролировать отдельно взятая страна, затрагивают внутреннюю экономическую политику, очевидно, что знания, никак не учитывающие это обстоятельство, вряд ли лягут в основу политического действия.
Будут ли знания, о которых можно сказать, что они «делают возможным» политическое действие, на самом деле восприняты «практиками», как Кейнс называет правительства, политиков и чиновников, и использованы для реализации политических целей, зависит не только от самих идей. Здесь играет роль целое множество факторов, включая представление о том, действительно ли данное знание способствует решению проблемы и может ли это решение быть реализовано при помощи уже существующих инструментов.
Вряд ли кто-нибудь станет оспаривать тот факт, что экономические идеи Джона Мейнарда Кейнса имели огромное влияние во многих странах, особенно после второй мировой войны. Нас интересует прежде всего вопрос о том, благодаря каким ключевым характеристикам кейнсианская теория в определенный период была воспринята как полезная политиками различных стран, верных капиталистическому мировоззрению. Очевидно, что времена «героического» влияния кейнсианских идей прошли. Можно ли считать утрату их влияния на политику отражением интеллектуальной «моды» (ср. Hall, 1989b: 4) – этот вопрос будет интересовать нас в рамках нашего исследования причин власти данной экономической теории.
Но для начала необходимо, по крайней мере, в общих чертах изложить суть кейнсианской теории в интеллектуальном и социальноэкономическом контексте. При этом мы, однако, не будем касаться «кейнсианства»[20], т. е. многочисленных практических выводов из экономической модели Кейнса в разных национальных контекстах (см., например, Bombach et al, 1983) и в разные периоды, а также по существу формалистской кейнскианской экономики последних тридцати лет, разбитой на несколько «лагерей» (см., например, Davidson, 1978; Diesing, 1982: 114–119). Мы ограничимся исключительно Кейнсом и не будем рассматривать ни его эпигонов, ни дальнейших критических разработок его подхода, какими бы важными они ни были.
В своих изысканиях мы опираемся непосредственно на работы Кейнса и его деятельность в качестве консультанта, не вдаваясь в дискуссию специалистов о том, развивается ли его теория дальше или ее потенциал уже исчерпан. Интенсивный и подробный критический анализ работ Кейнса, а также детальных и не всегда очевидных интерпретаций и модификаций его идей были бы уместны в рамках дискуссии об истории экономических идей, но не в нашем исследовании практической эффективности экономического учения Кейнса.
Кейнс-экономист
Принято считать, что восприятие Джона Мейнарда Кейнса в качестве экономиста определялось прежде всего его интересом к вопросам экономической политики. Вот как сформулировал это расхожее представление Эрик Дж. Хобсбаум (Wattel, 1985: 3): «С момента своего яркого выступления перед общественностью с критикой Версальского мирного договора 1919-го года и вплоть до своей смерти Кейнс непрерывно пытался защитить капитализм от него самого» (см. также Schumpeter, 1949: 355 и далее; Robinson, 1956: 11)[21]. Подобная оценка вполне соответствует не совсем скромной самооценке Кейнса: говоря о значении своей теории и своей теоретической альтернативы неоклассической модели, он видит в них «единственный практический способ предотвратить распад существующих экономических форм» (Keynes, 1936: 380). С другой стороны, тот факт, что экономическая теория Кейнса нашла немало сторонников среди социал-демократов и деятелей профсоюзов[22], показывает, что теория влияния кейнсианских идей гораздо сложнее, чем можно было бы предположить, исходя из высказывания Хобсбаума. Представления Кейнса породили гораздо более широкий диапазон интерпретаций. Так, например, в консервативным лагере Кейнс был предан анафеме за то, что он-де готовил почву для социалистической системы (ср. Coddington, 1974). Это еще раз иллюстрирует тот факт, что способы проявления практического влияния кейнсовской теории действительно сложны и разнообразны. Процесс распространения кейнсианских идей и возможные практические последствия не укладываются в модель, отражающую в общих чертах политические противостояния и расхождения в современном обществе. Впрочем, возможно, способы влияния, не совпадающие с традиционным разделением на политические лагери, свидетельствуют о своеобразной произвольности идей Кейнса и, соответственно, об их открытости различным толкованиям.
