Когда я добралась до маленькой одноэтажной библиотеки, солнце уже садилось за горизонт, полыхая огнем тыквенного цвета. Вокруг слонялись дети в костюмах: оборотень, черная кошка с длинным изогнутым хвостом, пришелец, у которого было меньше пальцев, чем у человека, зато больше глаз. По дорожке шла фея Динь-Динь под руку с пиратом. Наперекор себе я не смогла не улыбнуться при виде такой сцены. Впервые за долгие годы этот пышный маскарад напомнил мне о собственном детстве, когда отец водил меня на Хеллоуин выпрашивать конфеты. (Он любил эту ночь так же сильно, как и Престон.) Проникнувшись духом вечера, я с уверенностью вошла в библиотеку, где столкнулась с группой подростков. Но чары разрушились под чужой злонамеренностью, когда какой-то умник крикнул из толпы:
— Эй, вы только взгляните на ее маску!
После этого я пробежала несколько залов с полами, покрытыми линолеумом, в поисках дружелюбного взрослого лица.
Наконец я прошла мимо открытой двери крохотной аккуратной комнатки, где несколько женщин и главный библиотекарь, мистер Грош, пили кофе. Мистер Грош сказал, что рад меня видеть, и представил матерям, которые помогали готовить праздник.
— Мой Уильям прочитал все ваши книги, — сказала полная и округлая миссис Харли. — Просто не могу оторвать его от них.
Причем пытаешься часто, подумала я, судя по тихой ярости в ее голосе. Я в ответ лишь чинно улыбнулась.
Мистер Грош предложил мне кофе, но я отказалась: плохо для желудка. Затем он лукаво продолжил, что на улице уже темнеет, и пришло время для начала празднования. Я должна была прочитать хорошую и страшную историю, чтобы «все вошли в настроение» и начали веселиться. Правда, для начала я сама должна была войти в настроение и, извинившись, отправилась в дамскую комнату, где могла восстановить силы и успокоить трепещущие нервы с помощью фляжки, припасенной в сумочке. Соблюдая странный и неловкий ритуал, мистер Грош решил подождать меня прямо перед уборной.
— Я готова, мистер Грош, — сказала я, гневно воззрившись на него с высоты туфель с не по возрасту высоким каблуком.
Он откашлялся, и я уже подумала, что библиотекарь сейчас возьмет меня под локоть, решив отвести в зал. Но он всего лишь протянул руку, дежурно и по-джентльменски указав, куда идти. Кажется, даже слегка поклонился.
По коридору он повел меня к детскому отделению, где, по идее, должны были состояться чтения, как в прошлые годы. Но мы прошли мимо — сама секция оказалась темной и пустой — и отправились к лестнице, ведущей в подвал библиотеки.
— Наш новый объект, — похвастался мистер Грош. — Мы переделали одно из складских помещений в зрительный зал или вроде того.
Мы встали перед большой железной дверью, выкрашенной в казенный зеленый цвет. Выглядела она так, словно вела в палату сумасшедшего дома. С другой стороны раздавались крики, которые мне казались скорее воплями душевнобольных, чем шумом неугомонной детворы.
— И что вы сегодня будете читать? — спросил мистер Грош, глядя на мою левую руку.
— «Престон и Голодные тени», — ответила я, показав томик, который держала в руке.
Он улыбнулся и сообщил, что это одна из его любимых книг. Потом открыл дверь, с усилием толкнув ее обеими руками, и мы вошли в комнату ужасов, о которых я еще ничего не ведала.
На стульях сидели, стояли или подпрыгивали около пятидесяти детей. На сцене, расположившейся в начале длинной и узкой комнаты, кричала ведьма в остроконечной шляпе, рассказывая зрителям о том, какие их ждут увеселения на сегодняшнем празднике. Когда же она увидела меня и мистера Гроша, то начала рассказывать детям о «большом подарке для нас всех», подразумевая, что сейчас пьяная писательница начнет свою неподготовленную речь. «Давайте похлопаем как можно громче», — сказала она, аплодируя, пока я влезала на сцену, довольно хлипкую на вид. Я поблагодарила всех за приглашение и положила книгу на кафедру с прикрепленной лампой, дерево покрывал орнамент из высохших кукурузных стеблей. Стремясь разогреть публику, я скороговоркой принялась рассказывать про историю, которую они все сейчас услышат. Как только прозвучало имя Престона Пенна, несколько детей захлопали в ладоши, ну или, по крайней мере, один в конце комнаты. Я предположила, что именно там сидел Уильям Харли.
Как только я начала чтение, случилось нечто, чего я совсем не ожидала, — отключили свет. («Совсем вылетело у меня из головы», — извинился потом мистер Грош.) Во тьме я заметила, что по обеим сторонам комнаты напротив друг друга стоят ряды светильников в виде тыкв, мерцающих оранжевым и желтым с вышины. У всех были одинаковые лица, они казались зеркальным отражением друг друга, с треугольными глазами и носами, со ртами, похожими на воющие буквы «о». (Ребенком я была уверена, что тыквы растут на грядках именно так: с вырезанными физиономиями и свечением внутри.) Они словно висели в воздухе: подставки, на которых они покоились, скрывала тьма, как и лица детей. Так эти тыквы стали моими единственными слушателями.
Но, пока я читала, настоящая публика вновь заявила о себе шарканьем ног, шепотом и крайне необычным скрипом складных деревянных стульев. А еще я слышала «дьявольское хихиканье»: так я описывала тихий смех того самого проказника, о чьей истории шла речь. Уже в конце чтения откуда-то, с другой стороны зала, раздался громкий стон: казалось, один из стульев упал вместе с тем, кто на нем сидел.
— Все в порядке, — раздался взрослый голос.
Открылась дверь, вспышка яркого света разрушила страшные чары, и наружу вышли какие-то тени. Когда в конце истории зажегся свет, я заметила, что на одном из сидений в последнем ряду не хватает зрителя.
— Хорошо, дети, — сказала ведьма из родителей после непродолжительных аплодисментов для Престона, — пожалуйста, сдвиньте стулья к стене, чтобы освободить пространство для игр и развлечений.
В комнате воцарился тихий шум. Наступила власть детей в масках, которые удовлетворяли свою страсть к сладостям, бессмысленному беспорядку и веселому безумию. Я стояла на границе этого хаоса, болтая с мистером Грошем.
— А что произошло? — спросила я. — У ребенка случился какой-то припадок?
Библиотекарь глотнул сидр из пластикового стаканчика и неприятно причмокнул:
— О, не стоит волноваться. Видите вон ту девочку в костюме черной кошки? Она, кажется, упала в обморок. Но, как только мы вывели ее наружу, ей сразу стало хорошо. Она не снимала кошачью маску все время, пока вы читали, думаю, бедняжка слишком переволновалась или что-то вроде того. По ее словам, она что-то увидела и сильно испугалась. В общем, как видите, сейчас она в полном порядке, и даже опять носит свою маску. Поразительно, как быстро дети все забывают и приходят в себя.
Я согласилась с тем, что это поразительно, а потом спросила, что же привиделось девочке. Я не могла не думать о другой кошке сегодня утром, которая тоже чего-то испугалась.
— Она толком не объяснила, — ответил мистер Грош. — Нечто: оно просто пришло и исчезло. Ну, вы знаете, как это бывает с детьми. Осмелюсь сказать, что вы-то точно знаете — вы же всю жизнь писали о них.
