Иоганн Вольфганг Гёте Найдя любовную записку в кармане парадной формы своего мужа Кеннета, Мария выбросила ее и никогда об этом не упоминала. Был 1964 год. «Что мне было делать? Куда идти? Кому нужна была женщина с четырьмя детьми?» Когда она рассказала обо всем своей матери, та с ней согласилась. «У тебя маленькие дети. Брак длится долго. Не позволяй своей гордости все у тебя отнять». К тому же они пришли к выводу, что мужчины всегда так поступают.
И вот мы в 1984-м. Теперь с супружеской неверностью столкнулась уже старшая дочь Марии, Сильвия. Когда пришла выписка по кредитной карте ее мужа Кларка, она заметила, что тот несколько раз совершал покупки в цветочном магазине – вот только ей ни разу не доставляли цветов. Когда она рассказала обо всем матери, Мария посочувствовала ей, но в то же время обрадовалась, что ее дочь не обречена на ту же судьбу, которая была уготована ей: «Мужчины не меняются. У тебя нет детей, ты работаешь. Собирай вещи и уходи».
Через два года Сильвия снова влюбилась, вышла замуж, а затем – когда настало время – родила близнецов, Мишель и Зака. Доступные ей свободы – построить карьеру, решить, когда заводить детей и заводить ли их вообще, развестись без всеобщего осуждения и снова выйти замуж – были немыслимы для поколения ее матери. Они и до сих пор немыслимы для многих женщин мира. Но в большей части Западного полушария за последние полвека брак претерпел поразительные изменения. Институт брака меняется и сейчас, прямо у нас на глазах. По достижении совершеннолетия сын Сильвии, Зак, смог официально выйти замуж за своего парня. А затем тоже узнал неприятную правду о своем возлюбленном – на этот раз она проявилась в форме тайного аккаунта в приложении Grindr.
Люди часто спрашивают: почему неверности сегодня уделяется такое внимание? Почему она так ранит? Почему она стала одной из главных причин разводов? Чтобы вести содержательный разговор о неверности в современном мире, первым делом необходимо оглянуться назад и рассмотреть изменения, произошедшие в сфере любви, секса и брака за последние несколько столетий. История и культура всегда становились фоном для наших домашних драм. В частности, расцвет индивидуализма, становление культуры потребления и появление мандата на счастье трансформировали институт брака и сопутствующую ему тень измен. Теперь измены уже не такие, как раньше, потому что и браки уже не такие, как раньше.
Как все было
Тысячелетиями брак представлял собой не столько союз двух индивидов, сколько стратегическое партнерство между двумя семьями, которое обеспечивало им экономическое выживание и способствовало сплоченности общества. Это были прагматичные узы, где к детям относились без всякой сентиментальности, а мужья и жены мечтали о репродуктивной совместимости. Партнеры исполняли свои супружеские обязанности в обмен на остро необходимое чувство защищенности и сопричастности. В браке могла возникнуть любовь, но она точно не была обязательна. В любом случае она была слишком изменчивым чувством, чтобы поддерживать столь тяжелый институт. Страсть всегда пылала в человеческом сердце, но она возникала вне зависимости от брачных уз. На самом деле историк Стефани Кунц замечает, что в те времена, когда брак был преимущественно экономическим союзом, только измена порой и давала шанс на любовь. «В большинстве обществ существовала идея романтической любви, этой комбинации сексуальной страсти, влюбленности и романтизации партнера, – пишет она. – Однако очень часто все это считалось неприемлемым в браке. Поскольку он был политическим, экономическим и стратегическим союзом, многие полагали, что истинная, незапятнанная любовь может существовать только вне брака».
Обязанности в традиционном браке распределялись на основании четко устоявшихся гендерных ролей и разделения труда. Пока каждый из супругов выполнял свои обязанности, союз считался удачным. «Он усердно работает. Он не пьет. Он нас обеспечивает». – «Она хорошо готовит. Она родила много детей. Она поддерживает порядок в доме». В такой системе гендерное неравенство было закреплено законом и зашифровано в культурном генетическом коде. Выходя замуж, женщины отказывались от своих прав и собственности и фактически сами становились собственностью мужа.
Стоит подчеркнуть, что до недавнего времени супружеская верность и моногамия не имели ничего общего с любовью. Они были залогом патриархии: женщины должны были хранить верность, чтобы блюсти чистоту рода и поддерживать порядок наследования – какие из детей мои и кто получает коров (или коз, или верблюдов) после моей смерти. Беременность подтверждала материнство, но без тестов на отцовство мужчина мог всю жизнь мучиться, когда его единственный сын и наследник оказывался блондином, в то время как в его роду не было ни единого светлого волоска. Девственность невесты и моногамия жены были крайне важны для защиты его чести и родословной.
Для женщины похождения за пределами брачного ложа были крайне рискованными. Она могла забеременеть, подвергнуться публичному унижению или вовсе лишиться жизни. В то же время не стоит и говорить, что в большинстве культур мужчина обладал негласной свободой ходить на сторону, что не влекло за собой практически никаких последствий. Более того, существовал целый букет теорий о маскулинности, которые оправдывали его склонность пробовать новое. Двойные стандарты столь же стары, как и сама неверность.
«Я люблю тебя. Давай поженимся». На протяжении истории эти две фразы почти никогда не шли бок о бок. Все изменил романтизм. В конце восемнадцатого и начале девятнадцатого века, когда общество менялось под воздействием промышленной революции, изменилось и представление о браке. Постепенно он превратился из экономического союза в союз двух сердец – партнеров стали выбирать свободно, не из чувства долга, а на основании любви и привязанности. Переместившись из деревень в города, люди стали более свободными, но вместе с тем и более одинокими. Западную цивилизацию стал беспардонно завоевывать индивидуализм. Выбор партнера теперь был сопряжен с романтическими стремлениями, призванными противостоять растущей изоляции современной жизни.
И все же, несмотря на эти перемены, некоторые социальные нормы оставались незыблемыми до середины двадцатого века. Брак по-прежнему считался союзом на всю жизнь; женщины экономически и юридически зависели от мужей; религия определяла мораль и диктовала правила поведения; разводы были редки и подвергались осуждению и поруганию. Кроме того, верность супругу оставалась обязательным условием брака, по крайней мере для женской части общества.
Живя в пятидесятых, Мария прекрасно понимала, что ей не из чего выбирать. Она выросла в мире, где было всего четыре типа мюсли, три телеканала и двое лично знакомых ей мужчин, годившихся в мужья. В новинку было то, что она вообще имела право голоса при выборе партнера, ведь даже сегодня более 50 процентов браков в мире заключаются по договоренности.
