— Это невероятно!
— Мне показалось, что виконтесса, да и виконт, скептически относились к действиям Дензила и моей свадьбе.
Конрад прекрасно понимал, что, хотя министр и его жена не одобряли подобных действий, они не могли пойти против воли человека, назначенного губернатором.
Он не знал, как именно лорд Граммель заполучил этот пост, но догадывался — несмотря на дурную репутацию, тот имел несколько влиятельных друзей в палате лордов. Поэтому министр, наверняка, опасался высказывать свое мнение, подходит ли Делора на роль его жены или нет.
Теперь Конрад понимал, что Делора попала в умело расставленную ловушку, но не представлял, как можно помочь ей выбраться оттуда.
Ее положение ужасало его и возмущало до глубины души.
Но эмоции не могли помочь в борьбе ни с ее братом, одновременно являющимся ее опекуном и обладающим высоким титулом, ни с губернатором, который, несмотря на свою репутацию, являлся наместником короля и обладал неограниченной властью на вверенном ему острове.
Однако, не решаясь делиться с Делорой столь печальными выводами, он произнес:
— Выслушайте мое предложение, кузина.
Она подняла на него взгляд, полный надежды и веры; она будто ожидала от него взмаха волшебной палочки, который чудесным образом спасет ее.
— Я собираюсь предложить вам, — продолжил он, — наслаждаться всеми прелестями океанского путешествия, которое, как я думаю, вам в новинку, пока я буду думать над решением этой проблемы.
— О, в самом деле! При других обстоятельствах я была бы очень рада плаванию на столь замечательном судне.
— В таком случае, рассматривайте это путешествие, как передышку между прошлым и будущим — вы оставили все свои старые тревоги в Англии, но еще не приплыли к новым.
Делора рассмеялась.
— Иными словами, вы говорите: «Наслаждайся текущей минутой, и не думай, что будет завтра!»
— Именно так! И я обещаю вам, что каждый член команды сделает все возможное, чтобы ваше путешествие оказалось приятным при любых обстоятельствах.
— И даже когда мы будем участвовать в битве?
— Если это и произойдет, в чем я искренне сомневаюсь, вы должны верить, что «Непобедимый» не зря носит это имя, и не пугаться грохота сражения.
— Что вы, у меня не заячье сердце! Мне кажется, это очень увлекательно — наблюдать за морской схваткой, и за вашей победой!
— Если нам придется вступить в бой, я постараюсь оправдать ваши ожидания.
— Но ведь враги знают о «Тигре Хорне». Мне кажется, любой корабль, завидев ваш штандарт на горизонте, на всех парусах поплывет в обратном направлении!
— Вы мне льстите, хотя я надеюсь, что так оно и будет. А сейчас, кузина, мне надо возвращаться к исполнению своих обязанностей.
Он встал и добавил:
— Так как я не вижу миссис Мельхиш, боюсь, что вам придется обедать в одиночестве, но, если желаете, я могу пригласить несколько офицеров составить вам компанию за столом.
Он заметил восторженный блеск в глазах Делоры.
— Вы действительно сделаете это? Я бы очень хотела их видеть. По такому случаю я даже надену одно из моих новых платьев.
Конрад улыбнулся.
— Вот теперь в вас говорит женщина. Несомненно, мы будем польщены видеть вас во всей красе.
— Тогда договорились. К какому часу я должна быть готова?
— Я сообщу это после ленча, когда поведу вас на экскурсию по кораблю.
— А я уж боялась, что вы забыли о своем обещании.
— С моей стороны это было бы непростительной ошибкой. Кроме того, это лучше сделать до того, как мы покинем Ла-Манш. В океане может быть неспокойно.
— Я не боюсь качки, — возразила Делора.
На лицо ее набежала тень, и она выдохнула:
— ..я боюсь только людей.
Наблюдая за тем, как Делора веселила молодых офицеров, и зная, что глаза всех сидящих за столом прикованы к ней, Конрад подумал, что она — очаровательный ребенок, чья наивная самоуверенность поможет ей завоевать доверие любого общества.
Ему понравилось, что, когда он зашел к ней чтобы проводить в каюту первого помощника, она уже была готова и ждала его. При появлении капитана лицо ее осветила улыбка.
— Я готова, — произнесла она — и, судя по тому, сколь великолепно вы выглядите, мне, наверное, следовало бы надеть диадему; но к сожалению у меня ее нет.
— Я думаю, что она не очень вписалась бы в интерьер боевого судна, — возразил Конрад.
Говоря это, он подумал, что небольшие букетики искусственных цветов, которыми она украсила прическу, идут ей гораздо больше, чем любые бриллианты.
Делора выглядела очень юной, глаза ее в свете корабельных ламп блестели восторгом.
На ней было белое платье, корсаж которого и широкая юбка — по новой моде — изысканно пестрели мельчайшим узором.
Желая сделать ей комплимент, но понимая, что это было бы ошибкой, Конрад вместо этого неожиданно сказал:
— Вам бы следовало одеться потеплее — вечером на корабле достаточно холодно.
— У меня есть отделанный мехом шарф, — ответила Делора; Конрад взял шарф и накинул ей на плечи.
Шарф чрезвычайно шел к ее личику и тонкой, изящной шее, и Конрад с легкой усмешкой подумал, что офицеры будут сражены наповал.
Понимая, что в каюте первого помощника не сможет разместиться более шести человек, Конрад пригласил Диккена, как истинного хозяина каюты, и еще трех молодых офицеров, каждому из которых не было и двадцати четырех лет.
Офицеры, которых он выбрал сам, составляли отличную компанию; так как служить под его началом считалось привилегией, двое из них были знатного происхождения — их отцы буквально просили Конрада взять их к себе на корабль.
Третий офицер, Берч, был выходцем из семьи судовладельцев; Конрад считал, что этот, несомненно умный молодой человек, сможет сделать блистательную морскую карьеру.
Все они, познакомившись с Делорой, когда та совершала экскурсию по кораблю, были готовы проводить в ее компании все свободное время.
Улыбнувшись про себя, Конрад подумал, что, надо будет соблюдать осторожность, иначе Делора станет очень мощным отвлекающим фактором, который может повлиять на судовую дисциплину и на качество выполнения огромной работы, просто необходимой при первом плавании корабля.
В то же время, жалея кузину, он был полон решимости сделать ее счастливой хотя бы на эти несколько недель.
Одеваясь к обеду, Конрад вспомнил, что он думал о ней Две недели назад, и улыбнулся.
Он заранее проклял женщину, отобравшую у него капитанскую каюту, содрогаясь при мысли о том, что она, кроме всего прочего его родственница.
