Чувствуя, что ей не вынести перекрестных вопросов, девушка поднялась.
— Надеюсь, ваша светлость, — обратилась она к герцогу, — вы извините мой уход. Как и дети, я очень устала и чувствую, подо мной все еще продолжают вращаться колеса.
Она пыталась говорить легко и непринужденно, но ее голос почему-то звучал слабо и довольно беспомощно.
— Конечно, отправляйтесь в постель, мисс Линфорд, — согласился герцог, а завтра мы обсудим, что можно сделать в этой ситуации.
— Благодарю вас, — молвила Пепита. — Благодарю вас также за то, что приняли нас. Я ужасно боялась, что нам придется спать на скамье или в кустах вереска!
Ее искренность и безыскусность как будто обезоружили герцога, и он не смог подобрать слов для ответа.
Она сделала реверанс ему и герцогине, демонстративно проигнорировавшей ее, и повернулась к выходу.
Торквил Мак-Нэирн поспешил открыть дверь.
— Вы великолепны! Спите спокойно и не тревожьтесь.
Эти слова тронули ее сердце, и в эту минуту беспокойство, вызванное неприятными заявлениями герцогини, напрочь улетучилось.
По дороге к себе она не могла думать ни о чем, кроме своей маленькой победы: она добилась желаемого.
Она с детьми приехала в Шотландию, и пусть хоть одну ночь они будут в безопасности.
Глава 3
Миссис Сазэрленд зашла к Пепите в полвосьмого утра — оповестить, что герцог приглашает всех в комнату для завтраков к восьми тридцати и просит явиться вовремя.
Пепита, еще не совсем отдохнувшая, несмотря на здоровый ночной сон, быстро вскочила с кровати.
— Я думаю, дети еще спят, — заметила она, — и не стану их будить еще полчаса.
— Это было тяжелое путешествие для вас, — сочувственно закивала головой миссис Сазэрленд.
— Довольно утомительное, и я к тому же беспокоилась — что нас ждет по прибытии!
— Для нас это было истинным шоком, мисс, — доверительно сообщила миссис Сазэрленд. — Мы слышали, что его светлость женился, но не знали, что у него два красивых ребеночка. Его светлость будет гордиться ими.
— Я надеюсь на это, — произнесла с сомнением Пепита.
Она подумала, следует ли рассказывать миссис Сазэрленд, как она боялась, что герцог может отослать их, но затем решила, что это было бы неуместной откровенностью.
Она могла лишь молиться, чтобы «притягательное очарование их отца», как говорил мистер Кларенс, помогло им всем стать более желанными, чем вчера.
Пепита одела детей и повела их в комнату для завтраков, расположенную на том же этаже, что и гостиная и столовая, но выходящую окнами на вересковые пустоши.
Пока они шли по коридору, Рори возбужденно рассказывал о том, что видел из окна своей спальни.
Пепита почувствовала облегчение, увидев в комнате для завтраков лишь герцога и Торквила Мак-Нэирна; герцогини не было.
Вспоминая события прошлого вечера, она пришла к заключению, что самым опасным ее врагом является герцогиня.
Девушка сознавала, что для нее обнаружение сына лорда Алистера должно было стать большим потрясением, чем даже для герцога.
Торквил Мак-Нэирн встретил ее стоя, а герцог продолжал сидеть.
Дети, как научила их Пепита, подошли к нему.
Рори поклонился, Жани присела в реверансе, и оба произнесли:
— Доброе утро, дедушка!
Ей показалось, на герцога произвели впечатление их хорошие манеры, но он ответил серди-то: «Доброе утро!»— а затем посмотрел на нее из-под густых бровей.
Она тоже сделала реверанс.
— Доброе утро, ваша светлость. Я очень сожалею, если мы немного опоздали.
— По сути дела, это мы пришли рано, — успокоил ее Торквил Мак-Нэирн, — так как мы с герцогом идем ловить рыбу.
Рори тут же закричал:
— Я умею ловить рыбу!
Я хочу поймать лосося!
И прежде чем кто-нибудь хоть что-то успел сказать, он прибавил:
— Дедушка, пожалуйста, я хочу научиться стрелять! Папа говорил, что научит меня, когда мне исполнится девять лет, а мой день рождения был три недели назад!
— Ты еще мал, — охладил его пыл герцог.
— Папа начал стрелять в девять лет, и вы научили его. Он мне рассказывал! — упорствовал Рори.
Стало тихо.
Потом Торквил рассмеялся.
— На это нам нечего возразить. По сути дела, мой отец первый раз разрешил мне носить ружье в мой девятый день рождения.
— Значит, мне можно стрелять? — допытывался Рори. — Пожалуйста, скажите, что мне можно стрелять!
Пепита, садясь за стол, подумала: вряд ли кто-нибудь способен устоять перед такой мольбой в голосе Рори.
Более того, когда он подошел к деду, она обнаружила очевидное сходство между ними.
— Я подумаю, — пообещал наконец герцог обнадеживающим тоном.
С некоторой неохотой, как будто он хотел все еще спорить об этом, Рори сел за стол, и дворецкий по имени Фергюс, что стало известно Пепите от миссис Сазэрленд, поставил перед ним чашку пориджа .
— Наверняка ты не знаешь, что это такое, заметил герцог.
— Это — поридж, — ответил Рори. — Папа говорил, все добрые шотландцы едят поридж, и есть его следует стоя.
Пепита улыбнулась.
Она вспомнила, как зять рассказывал детям, что шотландцы ели свой поридж стоя — на случай внезапного нападения другого клана: если они будут сидеть, то рискуют быть застигнутыми врасплох.
Она не сомневалась, что герцога удивил ответ Рори, поскольку он никак его не прокомментировал.
Девушка же тихим голосом ему объяснила:
— Я думаю, вряд ли кто-нибудь нападет на тебя сейчас, поэтому удобнее и аккуратнее есть сидя.
— Но это не правильно — есть сидя поридж в Шотландии, — посерьезнел Рори.
— Я знаю, — ответила Пепита, — но твой дедушка — вождь — ест за столом, и я думаю, нам никто не угрожает.
Удовлетворенный таким веским аргументом, Рори начал есть, но Жани оттолкнула свою чашку в сторону.
— Я не люблю поридж.
— Если ты говоришь эти слова, значит, ты — сасенак! — упрекнул ее Рори. — Дедушка ненавидит сасенаков!
Пепита быстро взглянула на герцога, боясь, что он разгневается, но увидела слабую улыбку, дрожавшую в уголках его губ.
Хоть она ничего не сказала, Фергюс забрал поридж у Жани и дал ей вместо него фрикадельки из лосося.
Она поглощала их с большим удовольствием.
