– Почему бы вам не снять эту шляпу? – подсказал он. – Она вам совершенно не идет.
– Конечно, конечно, если вы так хотите, – улыбнулась Кандида. – Совершенно несуразная шляпа, не так ли?
– Ни одна уважающая себя лошадь не хотела бы, чтобы ее увидели в такой шляпе даже мертвой, – ответил майор Хупер, и оба засмеялись.
Они все еще продолжали смеяться, когда миссис Клинтон вошла в комнату.
На секунду она задержалась в дверях, разглядывая Кандиду. Девушка была маленькой и хрупкой, с поразительно белой кожей и огромными глазами, сверкавшими сейчас весельем.
Локоны Кандиды заставили миссис Клинтон затаить дыхание: на бледно-золотом фоне при газовом освещении выделялись огненно-рыжие вкрапления, подобные языкам пламени.
Она смотрела не отрываясь, а затем встретилась взглядом с майором Хупером. В его глазах был триумф: такое выражение бывает у владельца вещи, завоевавшей главный приз на каком-нибудь шоу. Миссис Клинтон слегка улыбнулась ему и шагнула вперед с распростертыми руками.
– Моя милочка, – сказала она Кандиде, – я очень, очень рада видеть вас.
Глава III
– Это несправедливо! – почти кричал молодой человек, побелевший от напряжения, стоя в элегантной гостиной дома Манвилла, окна которой выходили на площадь Беркли.
– Вполне естественно, что ты так думаешь, – мягко ответил его светлость, – но я обещаю тебе, Адриан, что пройдет время и ты будешь благодарить меня.
– Я не понимаю, почему ты мне навязываешь свою волю в этом деле, – резко сказал Адриан. – Конечно, ты мой опекун и контролируешь мои деньги, пока мне не исполнится двадцать пять лет, но это не дает тебе права вмешиваться в мою жизнь и мешать мне жениться на ком я хочу!
Лорд Манвилл поднял брови.
– Неужели? – с деланным сомнением спросил он. – А я-то думал, что опекуны как раз для этого и существуют. Но, как бы то ни было, спорить со мной бесполезно, Адриан. Я уже принял решение, и мой ответ – нет. Ты не можешь жениться, пока тебе всего двадцать лет и пока ты учишься в Оксфорде.
– Если бы Люси не была леди, я мог бы понять твое нежелание, – сказал Адриан. – Но даже ты не можешь сказать, что в нравственном отношении она не подходит мне.
– А я и не говорил, что здесь замешана нравственность, – возразил лорд Манвилл. – Более того, я согласен с твоим утверждением, что эта леди, к которой ты так воспылал, – благородного происхождения, а тот факт, что ее отец – пастор, как бы освящает всю ситуацию. И все же, Адриан, ты слишком молод.
– Полагаю, – сказал Адриан с горечью в голосе, – у тебя не было бы возражений, подцепи я какую-нибудь заштатную танцовщицу на вилле в Сент-Джонском лесу. Это бы не выходило за рамки того, что, как ты считаешь, подходит мне в моем возрасте.
– Пока у меня, мой дорогой мальчик, хватает сил не обращать внимания на твой довольно оскорбительный тон, – сказал лорд Манвилл, вставая из-за стола с завтраком и подходя к камину, – позволь сказать тебе, что такая связь в твоем возрасте получила бы не только мое согласие, но также и благословение.
– Ну еще бы, – яростно выпалил Адриан, – ведь твоя репутация уже с душком. О тебе говорят, и знаешь, как тебя называют?
– Уверяю тебя, мне это совершенно не интересно, – мягко ответил лорд Манвилл.
– Тебя называют «сердцелом», – взорвался Адриан, – мне стыдно, что так говорят о моем опекуне. Разумеется, я не утверждаю, что мои друзья не завидуют тебе из-за твоего богатства и твоих прекрасных лошадей, но твои дела с женщинами вызывают у них смех! Они смеются над твоими победами! Ты слышишь меня?
– Тебя трудно не услышать, – ответил лорд Манвилл, – учитывая, что ты кричишь во все горло. Право же, мой дорогой мальчик, тебе следует стараться лучше владеть собой. Совершенно не подобает джентльмену выходить из себя только потому, что он не может получить то, чего хочет.
Спокойный тон лорда Манвилла, похоже, умерил ярость его младшего кузена. Сделав над собой усилие, Адриан пересек комнату и, выглянув из окна на площадь Беркли, через минуту произнес совсем другим тоном:
– Приношу свои извинения.
– Я их принимаю, – сказал лорд Манвилл. – И позволь мне заверить тебя, что, хотя ты и сомневаешься в этом, в настоящий момент я руководствуюсь только твоими интересами. Ты слишком плохо знаешь жизнь. Закончив Оксфорд, ты поедешь в Лондон, будешь встречаться со многими людьми, включая, конечно, и женщин. И тогда, если у тебя останутся те же самые намерения в отношении этой молодой леди, которая пленила твое сердце, я готов буду выслушать тебя.
Адриан резко повернулся, глаза его засияли.
– Ну а пока… могу я быть помолвлен с ней?
– Ни в коем случае, – быстро ответил лорд Манвилл. – Не должно быть никаких обязательств, никакой рекламы – ничего, что могло бы показать, что вы значите друг для друга больше, чем обычно бывает, когда отношения можно описать одним всеобъемлющим словом – «дружба». Даже простая договоренность, мой юный Ромео, будет висеть на тебе цепями. Я хочу, чтобы ты был свободен и мог видеть жизнь такой, какая она есть, прежде чем свяжешь себя навсегда с женщиной, какой бы привлекательной и соблазнительной она ни была для тебя в данный момент.
– То есть ты хочешь, чтобы я стал таким же, как ты, мрачным голосом пробормотал Адриан. – Почти тридцать пять лет, а еще не женат…
– …плюс репутация «сердцелома»! – закончил за него лорд Манвилл. – Послушай, Адриан, я живу так, как хочу. И уверяю тебя: что бы твои ровесники ни говорили обо мне, жизнью я доволен.
– Ты отстал от жизни, – заявил Адриан. – Неужели ты не понимаешь: все эти вульгарные похождения с женщинами – это же прошлый век? Мужчины сегодня гораздо серьезнее. Они смотрят на жизнь под совершенно иным углом, чем ты.
Лорд Манвилл откинул голову и засмеялся, так как уже был не в силах сдерживать себя.
– О боже, Адриан, из-за тебя я когда-нибудь помру со смеху! – воскликнул он. – Студенты не меняются: всегда думают, что изменят мир, что они совсем другие, нежели поколение их отцов, что они сделаны из другого теста, чем те, кто старше их, что их идеи представляют собой нечто фундаментально новое.
– Но мы действительно думаем по-другому, уверяю тебя, – с жаром сказал Адриан.
– Избавь меня от своей ерунды, очень тебя прошу, – умоляющим голосом произнес лорд Манвилл. – Возвращайся в Оксфорд и получи степень, и уже тогда мы поговорим о том, что тебе делать в жизни.
– Есть только одно, что я хочу делать, – ответил Адриан.
– Я знаю, – сказал лорд Манвилл. – Но, несмотря на все твои аргументы, ты меня не убедил. Мне очень жаль, но ответ по-прежнему – нет.
– А что бы ты сделал, – медленно спросил Адриан, – если бы Люси и я сбежали? Убедить ее было бы нетрудно.
