Перешагнув через порог, Клеона стала свидетельницей еще одной яростной перепалки между герцогом и вдовствующей герцогиней.
– Бабушка, оставьте меня в покое, – сердито говорил герцог. – Я сам в состоянии разобраться в собственных делах.
– Твой поверенный сообщил мне, что у тебя двести тысяч долгу, – возразила герцогиня. – Если для расплаты с долгами ты думаешь продать землю, то очень ошибаешься. Линкские земли – это неприкосновенная собственность, которую ты обязан оставить в наследство своим детям и внукам. По-моему, я уже говорила, что у тебя один выход.
– Бабушка, ради всего святого! Неужели вы и впрямь думаете, что я буду терпеть какую-то растрепанную деревенщину ради ее приданого? – в бешенстве выпалил герцог.
Герцогиня собиралась ему что-то ответить, но слегка повернула голову и заметила Клеону. На мгновение воцарилась неловкая тишина, а когда Клеона в некотором смущении медленно направилась к камину, герцог резко повернулся и пошел к двери в другом конце комнаты. Он вышел, громко хлопнув дверью.
«Отвратительный человек!» – сказала себе Клеона и впервые подумала, что, пожалуй, с удовольствием будет изображать Леони и, возможно, сумеет преподать этому невоспитанному молодому человеку хороший урок. Он этого вполне заслуживал.
Глава 3
Клеона пробудилась после глубокого сна. В первое мгновение она не могла понять, где находится; затем она вспомнила о Леони, надеясь, что та благополучно приближается к Холихеду.
До чего же было приятно лежать между прохладными, пахнущими лавандой простынями, а не качаться в такт движению кареты. Вновь она вспомнила свое вчерашнее прибытие на Беркли-сквер и подивилась тому, что почти не испугалась. Если бы еще неделю тому назад ей сказали, что она будет представлена четырем довольно пьяным джентльменам и не затрепещет от страха, она бы ни за что не поверила. Даже герцогиня оказалась не такой пугающей, какой она ее себе представляла. Теперь Клеоне было ясно, что больше всего она боялась разоблачения в первый же момент после прибытия. Этот страх пересиливал все прочее.
Первое испытание прошло благополучно. Она корила себя за трусость. В конце концов, как не раз и не два повторяла ей Леони, едва ли кто-нибудь из тех, кто посещал Мандевилл-Холд в Йоркшире, окажется на Беркли-сквер.
Клеона поглубже зарылась в подушки и с восторгом подумала, что сегодня увидит Лондон. Раньше она и представить себе не могла, что сможет совершить такое далекое путешествие, да еще с подобной роскошью.
Мать часто рассказывала ей, как весело проводила здесь время до замужества. Сколько помнила себя Клеона, она любила слушать эти рассказы на ночь, но всегда воспринимала их как волшебную сказку. Ей никогда и в голову не приходило, что с ней может такое произойти. И вот, пожалуйста, она в Лондоне. Правда, под чужим именем, во всяком случае, две-три недели можно радоваться жизни, пока ее не разоблачат или пока не дойдут сюда вести о замужестве Леони.
К счастью, Клеона весьма туманно представляла, как это произойдет. Возможно, Леони напишет герцогине или новости о замужестве дочери дойдут до сэра Эдварда, он приедет в Лондон, и тогда обнаружится, кто занял место его дочери… Клеона содрогнулась, представив себе, как сэр Эдвард обрушит на нее свой гнев и будет кричать, как кричал при ней на своих работников и слуг, а иногда даже на Леони. Ей сделалось нехорошо. Однако она, с присущей ей жизнерадостностью и оптимизмом, скоро успокоилась и решила не тревожиться раньше времени. Может, она сумеет убежать в Йоркшир, как только узнает, что свадьба Леони состоялась. По крайней мере, так она избежит некоторых объяснений и обвинений. Но что бы ни случилось в будущем, сейчас она будет наслаждаться жизнью. Пусть это хоть как-то оправдает гнев, а возможно, и наказание, которые ее ждут, когда обнаружится обман.
Нельзя терять ни секунды, нужно пользоваться каждым драгоценным мгновением, которое ей отпущено! Клеона села в постели. Она начала раздумывать, не вызвать ли кого-нибудь из слуг, но тут раздался осторожный стук в дверь; горничная в чепце почтительно сделала на пороге реверанс и внесла завтрак на серебряном подносе.
– Ее светлость осведомляется, как вам спалось, мисс, и просит быть готовой ровно через полчаса, чтобы не заставлять лошадей ждать.
– Через полчаса! – воскликнула удивленная Клеона. – Сколько же сейчас времени?
– Почти десять, мисс, – ответила горничная.
Чувствуя себя виноватой, Клеона торопливо проглотила завтрак и поспешила умыться. Она надела одно из самых очаровательных платьев Леони и решила, что никогда еще не выглядела так элегантно, соломенная шляпка красиво обрамляла ее лицо, а юбки из дорогого шелка приятно шелестели, когда она начала спускаться по парадной лестнице.
Герцогиню она нашла в Утренней комнате. Та была просто великолепна в шляпе с изумрудно-зелеными перьями, в шелковом платье с отделкой из лент такого же цвета и с ожерельем из сверкающих изумрудов на морщинистой шее.
– Может, в Йоркшире такое платье считается модным, но в Лондоне оно никуда не годится, – ядовитым тоном заявила старая дама.
– Возможно, мы немного отстаем от моды, – согласилась Клеона.
– Никаких «возможно»! – отрезала герцогиня. – Одета ты, девочка, просто ужасно! Нужно немедленно ехать к мадам Бертен и молить Бога о том, чтобы никто не увидел нас, пока ты не оденешься должным образом. Не понимаю, о чем думал твой отец? Отчего он доверился какой-то древней швее, а не заказал тебе платья в Лондоне?
Клеона захихикала. Она ничего не могла с собой поделать. Ей припомнилось, сколько денег истратила Леони на покупку нарядов в лучших лавках Йоркшира! Любопытно, что бы сказала герцогиня, если бы увидела ее, Клеону, в одном из ее собственных платьев, бесформенных, застиранных, которые она носила по многу лет. Откровенно говоря, трудно было вспомнить, когда у нее появилось новое платье в последний раз.
– Можешь смеяться, – мрачно сказала герцогиня, – но смею заверить тебя, дитя мое, это дело серьезное. Одежда чрезвычайно много значит. Даже хорошенькое личико становится неприметным, если его не подать в красивой оправе.
Они отправились в экипаже, запряженном парой прекрасно подобранных рысаков. С не меньшим восхищением Клеона взирала и на лошадей, попадавшихся им по дороге на Бонд-стрит.[8]Лошади везли фаэтоны, на которых восседали денди в слегка сдвинутых набок цилиндрах, кареты с разукрашенными стенками и различные экипажи. В каретах и экипажах ехали элегантные дамы, держа в руках зонтики, защищавшие белоснежную кожу от солнца. Попадались джентльмены верхом на великолепных лошадях; Клеона с радостью отдала бы все на свете, лишь бы хоть раз проехать на одной из них.
Герцогиня толковала о нарядах, перечисляя, какие платья понадобятся в дневное время, для балов, для посещения Воксхолла,[9]для приемов, музыкальных вечеров и верховых прогулок по Роттен-роу.[10]Она все еще говорила, когда Клеону поразила неожиданная мысль, и девушка резко спросила:
