— Гриша, разряди пистолет, — как можно миролюбивее попросил Васёк.
Гриня повернулся к командиру. Вместе с пистолетом, и палец был на крючке. Ваську стало не по себе. Гриня поднял пистолет и с интересом посмотрел в дуло.
— Да нет там патрона, я считал, восемь выстрелов было… Щас проверю.
Гриня повернулся к канаве и нажал на крючок. Раздался выстрел. Из канавы послышался чей-то ленивый мат. Васёк прыгнул к канаве, по пути отвесив тумака Грине, лицо которого выражало крайнюю степень изумления. Пистолет отбирать не стал: затвор был сдвинут назад, патроны кончились. Включил фонарик. В канаве стоял почему-то голый ниже пояса Петрович и флегматично материл всех последних правителей, от Брежнева и до Путина, не забывая упомянуть и фамилию начальника УВД. Петрович тряс свои штаны, трусы валялись рядом.
— Петрович, как ты, не ранен?
— Да нет. Помоги вылезть отсюда.
Васёк подал руку и вытащил Петровича из канавы.
— Какая б… мне штаны прострелила?
Осознавший свою ошибку Гриня не признавался, он уже спрятал пистолет в кобуру и преданно смотрел на Васька, всем своим видом выражая готовность выполнить любой приказ командира.
Выяснилось, что, когда менты пошли к реке, Петрович спустился в канаву справить малую нужду. Наверху грохнуло. Так громко, что нужда большая справилась сама собой. Петрович снял штаны и стал вытряхивать из них нужду, и в это время в штаны попала шальная пуля.
Оставив матерящегося Петровича у обгоревшей рамы, менты снова пошли к реке. Глина кончилась, но и по песку идти было тяжело: глина налипла на обувь. Обнаружили воронку. Вокруг воронки не было ничего, кроме камней. На дне воронки — тоже. И берег реки был пуст. Надо было докладывать дежурному, рация оставалась в машине, когда она ещё была машиной.
— Гриша, дуй на проспект… Отставить. — У Грини хватило бы ума вернуться на проходящей транзитом фуре.
— Сергей, беги на дорогу, тормози первую встречную машину, звони дежурному, скажи — на нас было совершено нападение, мы целы, но машина разбита, пусть пришлёт помощь.
Серёга убежал.
Через несколько минут, играя цветомузыку, лихо подкатил такой же патрульный УАЗик, какой полчаса назад был и у Васька. Из машины вывалились четверо ментов. Трое (кроме Серёги) зачесали репы: такого они ещё не видели.
— Ложись, граната летит! — громко заорал, воспользовавшись ситуацией, Петрович.
Шесть ментов брякнулись кто в грязь, а кто в канаву, где было ещё грязнее.
— Где граната? — деловито поинтересовался командир подъехавшего экипажа, ещё не подозревая, как его наколол Петрович.
— У тебя в…де, вот где! На хрена мне штаны прострелили?
Васёк вскочил первым: Петровича могли поколотить за эту невинную шутку. Два экипажа слегка помахались между собой, стало лениво, завязали.
— Вы машину на хрен пропили, а эту раму тут нашли, и теперь пытаетесь нам втюрить, — выдвинул версию второй командир, стряхивая с себя грязь.
Васёк сводил его к воронке. Вернулись к машине. Пахло горелым. Второй командир потрогал то, что осталось от УАЗика. Рама была горячей.
— Ничего не понял, дежурному сам докладывай.
Васёк залез в машину, снял трубку рации и коротко доложил дежурному о происшедшем.
— Какая воронка, что взорвалось, вы что, в дупель упились? Дай трубой хозяину. (Дежурный имел в виду командира второго патруля.)
— Да, воронка на берегу. От машины только рама осталась. Все трезвые, — отвечал тот на вопросы дежурного.
— Оставайтесь все там. Сейчас начальнику позвоню, пусть он решает, — заключил дежурный.
Начальник горотдела (будем называть его Босс) не спал. Маялся. Обычно он хорошо засыпал после третьей, но вечером успел пропустить только две. Жена застукала, отобрала бутылку и заперла в сейф. Поэтому ночному звонку он даже обрадовался. Не выслушав даже, что говорит дежурный, бросил в трубу: "Еду", быстро оделся и вышел на улицу. Бэушный полицейский "Вольво", подаренный ему по бедности одним из местных промышленников (за этот подарок приходилось прощать вольности службы охраны этого богатея, которая частенько переходила границы своей зоны обслуживания, стреляя в городе по машинам, казавшимся ей подозрительными) быстро домчал его до горотдела. Кивнув дежурному, Босс поднялся в свой кабинет, выпил стопаря, надел кобуру, в которой лежала полная фляжка. Спустился, сел в машину.
Сирена в его "Вольво" была второй по громкости в городе, первое место занимала сирена в машине того же промышленника. Вы уже догадались, что этим промышленником и был генеральный, мимо дворца которого Пашка пальнул из базуки. Менты, ожидавшие помощи за рекой, услышали, что к ним едет сам Босс, и стали прихорашиваться, соскребая с мундиров глину. Босс после принятого стопаря обрёл способность к мышлению и по рации выведывал у дежурного, а что там, за рекой, случилось. Такие ситуации бывали и раньше. Экипаж пропивал машину (позже она находилась у какого-нить дачника или фермера и отбиралась, без каких-либо компенсаций, разумеется) и утверждал, что машину угнали. За такой проступок Босс понижал провинившихся в звании. Оружие пропивалось редко: за это Босс открывал уголовное дело и давал ему ход.
По пути Босс приложился к фляжке, и из машины выскочил, как молодой. Менты уже выстроились. Васёк доложил обстановку. Босс послал пятерых ментов поискать обломки от машины, а сам с Васьком пошёл к воронке. Менты приволокли покорёженную дверь, два колеса и сказали, что метрах в тридцати лежит ещё тёплый мотор.
Боссу стало не по себе. Губернатор, который раньше жил здесь, в городе, предупредил всех милицейских начальников: чтобы никакого террора. И заявил по ТВ, что он надёжно закрыл область от террористов. Босс приказал дежурному прислать экспертов. Те приехали быстро, взяли образцы грунта и обломки от машины. Сказали, что на их оборудовании экспертизу не провести, надо отправлять в область. Босс подозвал главного.
— Без экспертизы, что это было?
— Воронку сделал, на 99 %, - противотанковый или фугасный снаряд. Наш, российский. По запаху и характеру разрушений — фугасный. И в машину, похоже, такой же попал.
— Чё накопали, — спрячьте в гараже. Без моего приказа никуда не отправлять. И скажи своим, чтоб молчали.
— Сделаем.
Босс связался с дежурным и велел к рассвету привезти на берег всех пятнадцатисуточников с лопатами и вёдрами, если их будет мало, — и клиентов вытрезвителя тоже. Воронку сравнять, обломки машины увезти. Ментов оставил охранять место события, а потом — рабочую силу, пообещал новую форму и машину. Велел всем молчать.
Всё было исполнено.
Босс прямо с места происшествия поехал домой. Тормознули у ларька, который в обмен на свободную продажу катаной водки снабжал босса настоящим коньяком, шофёр сбегал и принёс три бутылки и апельсинов на закусь. Коньяк был продегустирован, Босс поднялся домой и крепко уснул, без всякой маеты.
