Прошло несколько недель. Морс по каким-то делам оказался в той больнице, где лечили Кристал, и наткнулся на нее в коридоре. Хотя в сознательном состоянии Кристал никогда раньше его не встречала, она тут же повернулась к сопровождавшей ее матери и сказала: «Это он вставил мне трубку в нос в бассейне».
Морс был поражен. Он не знал, как к этому отнестись. «До этого я знать не знал ни о внетелесном опыте, ни об околосмертных переживаниях. Я стоял и думал: “Как такое возможно?” Когда я вставлял ей трубку в нос, ее мозг был мертв. Как она могла это запомнить?»
Морс решил более основательно изучить историю болезни Кристал и описал случившееся в American Journal of Diseases of Children. В целях категоризации он окрестил этот случай «фасциномой» (этот термин на медицинском сленге охватывает разного рода интересные и необычные случаи). Но на этом Морс не остановился. Его статья была первым описанием случая околосмертных переживаний у ребенка, и он видел в этом лишь стартовый этап куда более масштабного научного проекта.
Проштудировав литературу, он обнаружил, что в то время, как внетелесные переживания характеризуются перцептивным сдвигом в сознании, около смертный опыт начинается с этого сдвига, после чего возникает знаменитый темный туннель, ведущий к свету. Попутно, как сообщают пережившие это, ощущаются любовь, умиротворенность, тепло, благожелательность, поддержка со стороны умерших родных и друзей, а также присутствие полного спектра религиозных фигур. Иногда человек заново прокручивает всю свою жизнь, на основе чего принимается решение остаться или уйти. Морс обнаружил, что классическое объяснение около смертного опыта как бреда в дальнейшем было изменено, и его стали трактовать как галлюцинации, вызываемые различными факторами, такими как страх, воздействие лекарств и гипоксия мозга. Фактор лекарственного воздействия особенно заинтересовал Морса. Он знал, что кетамин, использовавшийся для наркоза во время войны во Вьетнаме, часто провоцировал внетелесные переживания. В число подозреваемых попали и некоторые другие лекарства. Морс решил исследовать действие еще одного анестетика, галотана, полагая, что это поможет пролить свет на причины частых сообщений об околосмертных переживаниях со стороны людей, перенесших хирургическое вмешательство под общим наркозом. «Сейчас забавно об этом вспоминать, – сказал мне Морс, – но я действительно был настроен на долговременное, широкомасштабное разоблачительное исследование».
Исследование, начатое Морсом в 1994 году, продлилось 10 лет. Он опросил 160 детей, которые пережили клиническую смерть, но были возвращены к жизни в реанимации детской больницы Сиэтла. Все эти дети оставались без пульса или дыхания минимум 30 секунд. У некоторых этот промежуток времени достигал сорока пяти минут, а средняя продолжительность составила 10–15 минут. В качестве контрольной группы использовались сотни других детей, которые тоже прошли через реанимацию, тоже побывали на краю смерти, но у которых дыхание и пульс не прерывались более чем на 30 секунд. В этом была единственная разница между ними. Все остальное: возраст, пол, назначаемые препараты, болезни, обстановка – было для обеих групп одинаковым. В «обстановку» Морс включил не только саму палату интенсивной терапии, но также внушающие страх процедуры, такие как введение дыхательной трубки и механическая вентиляция легких. Это важные дополнения, потому что страх издавна считался фактором, провоцирующим внетелесные и околосмертные переживания. (Именно этот фактор, как позже объяснял мне Морс, мог оказаться ответственным за то, что произошло со мной во время прыжка с парашютом.)
Затем Морс классифицировал переживания испытуемых при помощи анкеты, состоящей из шестнадцати пунктов и разработанной Брюсом Грейсоном – профессором кафедры психиатрии из Виргинского университета. Шкала Грейсона позволяет судить о том, следует ли отнести те или иные аномальные переживания к категории около смертных. Используя эту шкалу, Морс обнаружил, что из 26 умерших, а затем оживших детей, 23 сообщили о классических околосмертных переживаниях, тогда как ни один из 131 ребенка из контрольной группы ничего подобного не переживал. Позже он записал на видео детей, которые вспоминали пережитое и пытались нарисовать то, что видели, покинув свое тело. Многие из рисунков содержали стандартный набор образов: длинные туннели, гигантские радуги, умершие родственники, всякого рода божества. Но на некоторых изображениях можно было видеть точное описание выполнявшихся медицинских процедур, а также тех врачей и медсестер, которые имели контакт с ребенком только в те минуты, когда он был мертв.
Исследования, начатые Морсом, были подхвачены и другими учеными. В частности, Пим ван Ломмель из больницы голландского города Арнема провел восьмилетнее исследование, в ходе которого были опрошены 344 пациента, переживших остановку сердца, но возвращенных к жизни. У 282 из них никаких воспоминаний о случившемся не осталось, тогда как воспоминания 62 пациентов соответствовали классическому околосмертному опыту. Как и Морс, ван Ломмель тщательно исследовал истории болезни пациентов на предмет наличия факторов, которые традиционно использовались для объяснения феномена околосмертных переживаний (внушающая страх обстановка, лекарства, болезни), и не обнаружил их. Как и Морс, он пришел к выводу, что единственным значимым фактором была сама смерть. Как и Морс, он обнаружил людей с труднообъяснимыми воспоминаниями о событиях, которые имели место во время их клинической смерти.
Иными словами, Морс открыл (а ван Ломмель подтвердил его открытие) то, что я узнал на собственном опыте, когда прыгнул с парашютом: феномены внетелесных и околосмертных переживаний совершенно реальны и совершенно загадочны, впрочем, последнее качество ныне начинает меняться.
3
Первые ключи к постижению биологических основ этих экстремальных состояний сознания были найдены в конце 1970-х годов, когда ВМФ и ВВС США обзавелись новым поколением истребителей, в которых пилотам приходилось испытывать колоссальные перегрузки, отчего некоторые из них даже теряли сознание в полете вследствие прилива крови к мозгу. Эта проблема вызываемых перегрузками обмороков вызвала серьезное беспокойство, и поиски ее решения были поручены Джеймсу Уиннери – специалисту по аэрокосмической медицине.
За 16 лет экспериментов с центрифугой на военно-воздушной базе Брукс в Сан-Антонио, штат Техас, Уиннери довел до обморока более 500 летчиков. Он хотел выяснить, в какой момент возникает туннельное зрение, насколько быстро летчики теряют сознание в условиях ускорения, как долго они остаются в обморочном состоянии, когда ускорение прекращается и сколько времени они могут оставаться без сознания, пока не начнутся негативные изменения в мозге. Обнаружилось, что потеря сознания наступала уже через 5,67 секунды, что это состояние длилось в среднем от 12 до 24 секунд и что 40 процентов пилотов, переживших такое состояние, сообщили о различных формах внетелесного опыта, который они получили, будучи без сознания. Ничего не знавший о внетелесном опыте Уиннери назвал эти эпизоды «короткими сновидениями» и продолжал подробно фиксировать их содержание. Он также начал штудировать литературу, посвященную аномальным бессознательным состояниям. «Я прочитал об эпизодах внезапной сердечной смерти, – вспоминает он, – и это подвело меня прямиком к феномену около смертных переживаний. Я понял, что около 15 процентов “коротких сновидений” моих пилотов были значительно ближе к околосмертному опыту».
