Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
Ехать туда довольно далеко, мимо тысяч карабахских бабочек, миллионов кустов и карабахских деревьев, после миллионов камней, после сотен поворотов дороги. То слева обрыв, то синяя гора с тучами, лежащими, зацепившись за гребни.
Военные с широкими спинами, – водитель в форме, и подполковник Армен (у Армена две чёрные звезды на петлицах) – впереди, мы, – трое на заднем сиденье.
Армия, – она же и погранвойска, оказала нам доверие, – пустили на свою территорию. Приехали вначале в штаб укрепрайона, там полковник – глыба, по имени Каро, вдоль плаца похаживал, молчаливый, с двухдневной щетиной. Похожий на древний камень полковник. Нам сказали, что за апрельские события (2016-й, когда азербайджанская армия в Карабах полезла) полковник был награждён крестом республики.
Приветствия, то да сё, едва в его кабинете присели, губы в кофе макнули, и уже ехать на позиции.
Земля как рай, так всё заросло крепкими растениями, что от дороги ну пару метров пройдёшь, и застрял навсегда.
Село Гюлистан, – место легендарное. Здесь в 1813 году в октябре заключён был Гюлистанский договор по которому Персия передала эти земли навечно, часть современного Азербайджана в том числе и ханство Карабахское (а ещё Бакинское ханство перешло, кстати сказать) знаете кому? Нам русским, России.
Сказано было, что договор заключён «в урочище Гюлистан, при речке Зейве». И вот мы стоим над этим селом, разглядывая его сквозь амбразуру укрепления. Об этом историческом договоре мир предпочёл забыть, хотя на эти земли прав у нас не меньше чем на Курильские, скажем острова, а больше. Проверьте, если хотите по Интернету.
Мы вообще скромная страна Россия. Нет чтобы крикнуть Азербайджану: «Пшли вон, вон отсюда, мы вот подарим эти земли независимому Карабаху, это же их земля!», а мы молчим в тряпочку.
Солдаты все молоденькие, стоят со своими примкнутыми к автоматам штыками и вежливо на нас поглядывают. Вдоль выходящей на Гюлистан укреп-стены и тянутся все карабахские посты, а номера на консервных банках выписаны.
Ну конечно же, армия от нас всё же прикрыла армейскими попонками свои миномёты и пулемёты. Но стоят ребята юные и безусые, только сержант 23 года служит, да офицеры.
Карабах, – советую об этом задуматься, на эту тему – самая крайняя христианская земля в этой части планеты. На них тяжесть лежит. Карабах граничит с юга и юго-востока с Ираном и Турцией и Азербайджаном. В атмосфере всё свирепеющего, ревущего радикального Ислама, нам бы нужно заботиться от этих землях особенно.
А мы?
Вот славянская Черногория вступила в НАТО. Мы почему-то верили, что это славянское сербское государство всегда будет «за нас», «с нами», а они запросто наплевали нам в души.
Карабахские армяне, даже в мельчайших сельских школах которых (поверьте, я сам видел) висит герб Российской Федерации, а в кабинетах по литературе – портреты русских писателей во главе с Лермонтовым, нужнее нам сейчас чем все выхвалявшиеся доселе своей приверженностью к России, «Черногории» вместе взятые.
Братья по вере может быть не меньше, а больше нам братья, чем братья по крови. Земля средневековых христианских монастырей заслуживает внимания и поддержки. Не надо быть идиотами, мы долгое время ими были.
Признаем Карабах и будем жить-поживать и добра наживать, и прямо в Иран ездить (там ненавидимые джихадистами Халифата шииты живут, так и снуют иранские фуры с жёлтыми номерами по горным дорогам туда-сюда). Нужно поддерживать тех, кому кроме как к нам податься некуда.
А с Карабахом это именно тот случай. У них только 160 тысяч населения. Но зато какого качественного!
Горные армяне самого воинственного духа. Берём в друзья и в союзники. У нас же там никого кроме них нет.
В карабахской деревне
Я хотел посмотреть, как живут в деревне.
Едем в деревню. Навстречу иранские фуры с жёлтыми номерами. Спрашиваю, что везут в Карабах иранские фуры.
Ответ: «Всё!»
Мы быстро примчались в деревню, где живут родственники Альберта, нашего сопровождающего по Карабаху. 25 километров от столицы Степанакерта. У самого въезда, под навесом вокруг стола деревенские корявые, лихо закрученные, как фруктовые деревья, старики играют в игру, близкую к домино.
И мы убедились, что это Италия. Сицилия какая-нибудь.
Вначале заходим в школу. Школой долгое время руководил отец Альберта – он на стене в виде барельефа. Чисто и прохладно, в одном из классов, в четвёртом, на стене герб Российской Федерации. И, чтоб ученики не ошиблись, поверх написано по-русски: «Герб Российской Федерации».
В кабинете литературы целый сонм портретов русских писателей. Самый крупный и висит выше всех – портрет Лермонтова, нашего русского кавказца.
В вестибюле же школы двенадцать фотографий погибших за свободу Карабаха учеников. Для сельской школы – немало. Вчера в русской школе имени Грибоедова в Степанакерте мы насчитали погибших под сотню, но там же столица.
Директор (рука крепкая – у всех карабахцев крепкие руки, кстати) жалуется, что детей мало. Во втором классе всего семь человек – на 150 семей, живущих в деревне. Традиционный кофе у директора.
Потом едем к племяннику Альберта.
Из узюсенького ущелья выходит старик с осликом. На ослике навьючено чёрт знает сколько дров. За осликом идёт старый, узловатый, как местные деревья, мужик. Мышцы – такое впечатление, что кручены-перекручены. В одной руке у этого «сицилийца» бензопила с оранжевой рукоятью, а в другой – топор. Обухом топора он ударяет осла по заднице.
На наш вопрос, не больно ли ослу, мужик пожимает плечами: «Иначе осёл не пойдёт, упрямый».
Входим в узкий дворик, а там полно железа – ну, как у русских мужиков: спинки кровати, ржавая арматура… Короче, всё железо, что может пригодиться в хозяйстве, а может и никогда не пригодиться. Места во дворике крошечно мало. Различаем, что есть слива, посадки картофеля, помидоры, айва, немного винограда.
По крутой, стремительной лестнице поднимаемся на второй этаж. Там открытая летняя кухня, она же столовая и зала. Одна сторона залы завешена колышущимся под горячим ветром синим пластиком. Родственник Альберта (племянник) – молодой, высокий, крупнокалиберный мужчина. Такой армянский медведь.
Его жена месит тесто на столе в центре залы.
Бабушка как две капли воды сицилийка: вся в чёрном, сидит на стуле у стены. Чёрное платье, чёрные чулки, тапочки, вся сморщенная. Трое мальчиков носятся по зале, все черноглазые. Пять, семь и двенадцать лет.
Мать семьи готовит нам лепёшки с мелко рубленной зеленью: женгялоб хат называются (надеюсь, я их не исказил).
Племянник Альберта зарезал ради нас петуха. Петуха сварили и племянник его разрезал. Ещё он порезал сыр и принёс слабого белого вина.
Потом пили чай с айвовым вареньем.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28
