Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
— Я тоже, — неизвестно к чему вставил Жора. — Чего нельзя сфотографировать, того вообще не существует.
— Авторы вашей газеты, даже такие видные, как вы, Виктор, всегда гордились собственным невежеством во всем, что касается серьезной науки, — констатировал профессор Горбатько.
Шамрай пропустил эту шпильку мимо ушей. С Максимом Ивановичем он имел дело уже почти два года, тот сам искал контактов и плацдарм для изложения своих завиральных теорий. Это, однако, не мешало ему регулярно делать всем замечания, давать советы, а при случае разражаться занудными лекциями различной продолжительности.
Профессор прошел вперед еще метров пять, остановился и замер, словно пытаясь ощутить нечто такое, чего не ощущали и не слышали все остальные. Потом он расстегнул сумку и извлек из нее собственноручно сконструированный прибор, основой которого служила рамка из толстой медной проволоки. Виктор, не раз видевший аппарат в действии, называл его «адской машинкой». Он представлял собой герметически закупоренную коробочку с вмонтированным в нее датчиком неизвестно чего. Работало устройство на обычных батарейках.
Вставив медную рамку в специальные пазы, Горбатько покрутил верньер, приводя прибор в рабочее состояние, а затем повернулся к остальным:
— Сейчас никто ко мне не подходит, ясно?
— Работайте, Иванович, работайте, — отмахнулся Шамрай.
Затем Горбатько с головой погрузился в процесс биогеолокации. Сперва он провел ладонью над рамкой. Затем — под ней. Постоял некоторое время, покачал головой, после чего медленно, приставными шагами, начал продвигаться вперед, держа прибор с рамкой прямо перед собой. Жора щелкнул фотоаппаратом. Виктор не отрывал взгляда от профессора.
Сделав с десяток шагов, Горбатько замер. Потом продвинулся еще на несколько сантиметров — и снова остановился. Попятился, поколдовал над «адской машинкой», повернул вправо и медленно двинулся в сторону бывшего сельмага. Дальше он уже двигался почти без остановки, а добравшись до здания, развернулся на сто восемьдесят градусов и принялся утюжить противоположную сторону площади, постепенно подбираясь к пустующему постаменту. Наконец он остановился и кивком подозвал Виктора и Жору.
— Смотрите! — проговорил он, когда оба приблизились. — Вы когда-нибудь видели такое?
На этот раз они втроем повторили маршрут профессора, двигаясь с ним шаг в шаг. Сначала вроде бы ничего не происходило, а потом рамка начала дергаться, еще шаг — и она начала вращаться вокруг собственной оси, словно под действием посторонней силы. То же самое повторилось, когда вся троица подалась к сельмагу. И аналогично — рядом с пустым постаментом.
— Ну? Вы видели? — Глаза профессора неистово засверкали. — Земное излучение в этом месте невероятно мощное. Я бы предположил, что мы с вами, товарищи, сейчас стоим на самом краю гигантской трещины в земной коре. Вот как она проходит! — Горбатько изобразил рукой какую-то ломаную линию. — Фактически, Виктор, все, что находится вдоль краев этого разлома, вполне может считаться аномальной зоной. Все еще болит голова, Георгий?
— Угу. — Фотограф снова потер виски. — А если честно, не так болит, как кружится. Я сейчас будто слегка на поддаче. Граммов сто, не больше.
— Со мной, во всяком случае, все в порядке. — Шамрай пожал плечами. — Не знаю… А вот на душе как-то неспокойно, правда. Да тут мало кто спокойным бы остался…
— У этого места тяжелая энергетика! — категорически заявил профессор. — И не только там, где мы сейчас стоим. — Для большей убедительности он даже притопнул ногой. — Вообще-то у меня такое впечатление, что большая часть этого населенного пункта расположена в узлах геопатогенных зон. Сеть Хартмана здесь, если можно так выразиться, несколько плотнее, чем где-либо еще. Одним словом, каждый из нас ощущает наличие аномалии по-своему.
Виктора Шамрая в бывшем селе Подлесном больше ничего не удерживало.
— Эта девушка, Тамара… Она говорит, что тут вроде бы люди пропадают, из бывших местных, — обмолвился он. — Словно что-то их сюда зовет, какая-то тяга…
— Про зов или тягу ничего сказать не могу… — Профессор провел по лицу ладонью, зачем-то взглянул на нее, а затем повернулся к Виктору. — Видишь — пот. Меня здесь в жар бросает… Ну вот… А про тягу не могу сказать, не знаю. Но ни секунды не сомневаюсь: люди, которые здесь долго жили, и даже те, которые здесь только родились, должны страдать различными патологиями. У кого-то проблемы с желудком, кто-то сердцем мается, у кого-то онкология. А может статься, что и… — Горбатько выразительно повертел указательным пальцем у виска.
— То есть, — переспросил Шамрай, — по вашему мнению, каждый, кто имел хоть какое-то отношение к Подлесному, рано или поздно может спятить?
— А почему бы и нет? Я бы даже назвал это место таким себе пересечением миров, — с полной серьезностью ответил профессор. — По сути, Чернобыль стал для здешних жителей спасением. И знаете почему? Потому что все они были вынуждены эвакуироваться отсюда, из аномальной зоны, которая с некоторых пор стала еще более опасной для жизни и здоровья. Хотя тут есть что изучать, прямо настоящий Клондайк для исследователей параллельной реальности.
На этом Горбатько принялся паковать прибор в сумку.
Жора, в свою очередь, загрузил свою аппаратуру в кофр.
Шамрай с чувством исполненного долга повернулся, чтобы сообщить водителю: все, уже можем ехать.
Однако Гриши нигде не было.
На какое-то мгновение Виктор онемел. Только что, всего пару минут назад, водитель стоял возле них со своим обычным недовольным видом. А теперь будто сквозь землю провалился. Исчез. Словно угодил в один из недоступных людскому оку тектонических разломов земной коры.
Вокруг было совершенно тихо, даже знобящий ноябрьский ветерок улегся. Солнце тоже спряталось за тучами. Внезапно стало серо и хмуро. От тишины звенело в ушах.
Шамраю показалось, что никто из его спутников не заметил исчезновения водителя. Круто повернувшись к профессору и фотографу, он на какое-то мгновение представил, что и их тоже нет, что рядом с ним ни души. Но нет — вот они стоят, будто соткались из влажного воздуха: Жора застегивает кофр, Максим Иванович поправляет на плече ремень сумки.
— Где Гриша? — наконец выдавил из себя Виктор и, не дождавшись ответа, гаркнул во всю силу легких, потому что неожиданно почувствовал именно такое желание — громко закричать после секундного онемения: — Гриша! Гриша! ГРИША!!!
Среди заброшенных построек прокатилось эхо. А через мгновение, показавшееся ему бесконечно долгим, в ответ послышалось:
— Ну и чего бы это я орал?
Фигура водителя возникла в черном дверном проеме ближайшей хаты. Гриша на ходу застегивал штаны.
— Ну ты даешь! — с неописуемым облегчением выдохнул Шамрай.
— Что я даю? — с недоумением спросил водитель, одергивая куртку. — Живот скрутило, а вроде ж ничего подозрительного и не ел… Может, аномалия ваша подействовала?.. Кстати, мужики, люди тут все-таки побывали, причем недавно. Я там, — он кивнул в сторону хаты, — в углу газетку видел местную, житомирскую. Хоть и скомканная, а заголовком кверху лежала: про парламентский кризис пишут. А рядом две пустые бутылки валяются — «Житомирська на бруньках».
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
