— Все еще тот «джип» ремонтируешь?
— Ну! Знаешь, сколько там работы? Рухлядь! — тараторил муж, оглаживая щеки новехонькой бритвой «Браун-флекс-интеграл». Это дорогущее чудо он купил чуть ли не с первого своего заработка. И вообще, в последнее время в доме стали появляться дорогие и добротные вещи. Микроволновая печь «Самсунг» с грилем. Клавдия так и не знала, чего такое на ней можно приготовить — там инструкция была как том «Войны и мира». А вот моющий пылесос «Сименс» опробовала уже вся семья. Даже спорили, чья теперь очередь пылесосить квартиру. Но Клавдии больше всего нравилась стиральная машина «Индезит». Никаких проблем — заложил белье, включил и вынимаешь уже сухое.
На очереди был новый автомобиль. Клавдия, правда, знала, что в доме еще ой как много прорех, но машина для мужчины, понимала она, святое.
И еще ее радовало, что Федор перестал угрюмо вчитываться в газеты, ругать всех политиков справа и слева, как-то распрямился, гордо глазом заблестел, хозяином снова себя почувствовал.
А то ведь до чего доходило — собственному сыну завидовал.
Максим учился в Плехановском, но успевал по вечерам отправляться на заработки. Были они, правда, несколько сомнительного свойства, на Клавдин взгляд. Например, изобрел сын средство от тараканов. Но такое хитрое, которое этих насекомых не изводило, а изгоняло. Они переселялись в соседние квартиры, жильцам которых теперь приходилось вызывать того же Макса. Так он проходил весь огромный дом и брался за следующий. Кончилось это печально. Темпераментные жильцы одной многоэтажки Макса здорово поколотили.
Но тяги к бизнесу не выбили. Теперь сын обследовал дома на радиоактивность. Клавдия подозревала, что и тут не обошлось без подвоха.
Федор умчался на работу. Дети все еще спали, а Клавдия села к телефону.
В квартире Витеньки никто долго трубку не брал. Клавдия уже решила, что Сергея тоже нет дома, но тут гудки смолкли и ответил тихий голос:
— Вам кого?
— Сергей Владимирович?
— Вам кого? — снова повторил голос.
— Мне Сергея Владимировича или Нину Николаевну, — сказала Клавдия твердо.
— Ее нет.
— Это Сергей? Это Клавдия Васильевна Дежкина. У меня ваш сын.
— Вы не имеете права, — так же тихо сказал голос.
— Простите, я не могла Витю оставить у вас, вы били пьяны, — мягко сказала Клавдия.
— Я не был пьян, — начал оправдываться голос.
— Ладно, я не за этим звоню. Скажите, от Нины Николаевны никаких известий?
— Нет. Она, наверное, на работе…
— Сергей Владимирович, — чуть было не сорвалась Клавдия, — на работе Нины не было даже вчера. Она там не появлялась. Вы понимаете?
— Странно… Она пошла на работу…
— Ладно, скажите мне, у Вити есть бабушки или дедушки, вообще какие-нибудь родственники?
— Отец у него есть.
— Отец?
Тут только Клавдия сложила в уме простые вещи — Сергей не родной отец Вити, а его отчим. Конечно, есть ведь родной отец. Ну, дела!
— Вы знаете его адрес или хотя бы номер телефона?
— Не-а…
— А кто знает? Может, на работе.
— У Виктора есть бабушка, — вдруг очень сухо ответил отчим.
— А ее телефон?
— Я не дам… И вообще, чего вы лезете?! Что вам от нас нужно? Забрала ребенка, понимаешь, теперь звонит — «вы были пьяны»…
— Сергей Владимирович, вы действительно были пьяны. Боюсь, и до сих пор не очень трезвы, потому что не отдаете себе отчета в происходящем, — перешла на казенный язык Клавдия. По опыту она знала, что на бестолковых это действует сильно. — Сейчас мы должны найти мать Вити. Поэтому дайте мне, пожалуйста, телефон его бабушки. И скажите, как ее зовут.
— Ирина Юрьевна, — неохотно ответил Сергей после довольно длинной паузы. — Записывайте номер.
Клавдия стала записывать и поняла, что это где-то рядом с ней, где-то на Юго-Западе.
— И еще, — сказала она Сергею напоследок, — я вам позвоню. Мне хотелось бы получить ответы на некоторые вопросы.
— Уже пуоснулась, тетя Куава? — Витька стоял перед ней, улыбаясь теплой со сна мордашкой. — Маму ищешь?
Клавдия даже сама не поняла, что за чувство толкнуло ее. Она вдруг прижала к себе мальчишку и залепетала в ухо:
— Маленький мой, милый мой, ну, как тебе спалось? А, мой зайчик?
Макс внимательно слушал ее, стоя в дверном проеме.
— Хм… Меня ты так же называла в детстве? — не без ревности спросил он.
— Так же, так же, — успокоила его Клавдия.
Воскресенье. 20.27 — 22.01 (вашингтонское время)
Клуб был довольно приличный. Тихая музыка, приятный полумрак, чистые столики, вежливые официанты. Виктор выбрал столик подальше от оркестра. Сел и стал наблюдать за девушкой, которая под ритмы блюза томно снимала с себя одежду на сцене. Тело ее плавно извивалось, черные волосы мягко струились по обнаженным плечам, бедра покачивались в разные стороны, глаза блуждали по залу…
— Что будете заказывать?
Чубаристов вздрогнул. Перед ним стояла молоденькая красотка и вежливо улыбалась.
— Вам принести чего-нибудь?
— Да. — Виктор улыбнулся. — Водку с мартини. Только не размешивайте.
— Как Джеймсу Бонду?
— Как Джеймсу Бонду.
— Он был большой ловелас.
— Очень большой. — Виктор улыбнулся и подмигнул девице. Она кивнула и ушла.
Девушка на сцене уже скинула с себя все, кроме трусиков, и ушла. Ее место заняла другая. Блюз сменился регги.
— Водка с мартини. Не размешивали. — Мужчина сел за столик и поставил перед Чубаристовым стакан. — Рад приветствовать вас в «Вавилоне».
Чубаристов узнал его. Сразу. С первого взгляда. Хоть и десять лет прошло. Вот что значит фотографическая память.
— Ну здравствуй, Женя.
Евгений Виноградский. В восемьдесят пятом году проходил по делу цеховиков. Светило десять лет с конфискацией. Но удалось вовремя сунуть взятку кому-то наверху и отвертеться. Отделался только свидетельскими показаниями. И тут же упылил в Израиль.
— Сколько лет, сколько зим, — прищурил глаза Чубаристов.
— У нас тут только лето. — Женя развел руками. — Я снег последний раз три года назад видел, в Швейцарии. А ты как?
Немного покоробило это «ты», но ничего не поделаешь.
— Нормально. — Чубаристов улыбнулся и отпил. — Работаю помаленьку.
— Небось уже самый крутой? — Женя хитро прищурился.
— Да, самый. Теперь бы ты от меня не ушел.
