Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Почему нет выхода? Почему я его не вижу?
Если я отдам «башке» содержимое криокамеры, меня никто не осудит. Никто – ни ребята, ни Дрейк. Никто не скажет, что я слабачка, что сдалась, когда могла сделать иначе, не укорит ни словом, ни мыслью.
Но сдаваться – последний вариант. Однако где другие? Как найти их?
Кто-то опустился за мой столик напротив – зашуршала ткань длинной юбки. Передо мной уже стоял чай, а из-под зеленого на этот раз тюрбана смотрели проницательные, но невеселые глаза хозяйки «Карты».
– Беда? – спросила она, не здороваясь.
Я кивнула. Поджала губы, шумно выдохнула и промолчала. Отвернулась.
– Пей. Думай, – посоветовали мне лаконично.
Но я уже думала, в том-то и дело. И не особенно верила, что в ближайшие полчаса придумаю что-то новое.
– Помогите мне, – вдруг повернулась и попросила я.
Блеклая на первый взгляд женщина моментально подобралась, прищурила глаза.
– Просишь о помощи?
– Прошу.
И после долго молчала, размышляя.
– Когда просят, надо помогать. Вот только, если касаешься чужой беды, она бьет и по тебе, понимаешь? Это надо учитывать.
Я вовсе не была уверена, что понимаю материи, о которых она толкует, – она тоже чувствовала «лысую», тоже опасалась ее? Эта «гадалка» однозначно имела дар смотреть в тонкие слои пространства, иначе никогда бы не открыла «Карту», никогда бы не чувствовала чужие эмоции. А она их чувствовала.
– Я дам тебе подсказку. То будет помощь без помощи – безопасно. Согласна?
Я была согласна на что угодно. Что. Угодно.
– Говорите.
Мне придвинули кружку с чаем. Сообщили:
– Платить не надо, – дама с круглыми глазами подалась вперед и понизила голос: – Реальность и сон – одно и то же, понимаешь?
Если я и понимала, то лишь отчасти, абстрактно. Гадалка же продолжала говорить:
– Все миры пересекаются, все. Этот и другие. Из одного можно коснуться другого и наоборот. Если решишь этот ребус, все получится. А теперь пей…
И она ушла, оставив меня скрипеть зубами от предчувствия, что в очередной раз ничего не выйдет, и вскоре я начну «считать жертвы».
* * *
«Реальность и сон – одно и то же…»
Я шагала, не выбирая направления, прямо под дождем.
Сон – реальность… Как все это связано?
На бетонной дорожке, проходящей вдоль задней стены пятиэтажного дома, сидели мокрые взъерошенные голуби – прятались от дождя на сухих пятаках под балконами. Мне бы тоже туда, где тепло и сухо, но сегодня не тот день – пока я не найду выхода из положения, тепло мне не будет нигде.
Покрышки машин шипели по раздавшимся лужам, разбрызгивали на обочины фонтаны; укрылись мини-домиками-зонтами редкие прохожие.
Дрейк пока не учил меня осознанным сновидениям, говорил: сложная тема. Более того, опасная. Для того, чтобы войти в режим осознанного сновидения, у меня не было как а) надлежащего опыта, так б) не было и опыта в передвижениях по миру сновидений. Иными словами, я могла убить не одну ночь лишь на то, чтобы увидеть в очередном сне не абы что, но, например, Дрейка, и еще не один год для того, чтобы передать послание.
Не то. Не сработает.
«Миры пересекаются».
Возможно, но как из одного из них попасть в другой? Это ведь не «прыжок», это другое.
Проехал умытый дождем автобус – сверкнула с его бока яркая реклама о новом парке аттракционов «Муринга». Улыбающийся парень, по лицу которого текли дождевые струи, будто плакал.
«Если она имела в виду прямой выход в астрально-ментальное поле, то как это сделать? – ломала мозги я. – Медитацией?»
Медитация – процесс далеко не всегда контролируемый. Да, находясь в ней, можно попробовать передать послание, но оно, скорее всего, будет перехвачено «лысой». И кто-то пострадает.
«Нет, все это „здесь“, все слишком близко. Уходить надо, как на радиоволнах, на другой план. Дальше, выше…»
И я вдруг застыла прямо посреди дороги, потому что неожиданно поняла – как.
Поход к Лагерфельду, который из-за инцидента с Тайрой не жаловал меня в гости, стал настоящим испытанием. И всю дорогу, пока я раздумывала, как рассказать ему о моей просьбе, глухо и испуганно колотилось в груди сердце.
«Все это слишком рискованно. Вот только, если не попробовать, уже через час начнутся „жертвы“».
Выбирать не приходилось. Прыжок на мокрое крыльцо; звонок в дверь. И шаги за дверью.
Мы сидели в его кабинете: я хмурая и мокрая, готовая к боевым действиям, а док непривычно молчаливый, настороженный.
– Ты, правда, веришь, что я могла сказать ей такое? Своей подруге?
– Я слышал. Я был в той комнате.
– Это была не я.
И долгий взгляд друг другу в глаза. Тяжелый вздох после.
– Ладно. Говори, чем я могу тебе помочь?
Он не верил мне – точнее, верил, но не до конца – не мог уложить в голове поведение меня «той» – ложной – и «этой», которая сидела теперь перед ним.
– Мне нужно от тебя большое одолжение. Большое.
– Я слушаю.
– Погрузи меня в искусственную кому.
Он смотрел на меня долго и тяжело, а молчание в продолговатой комнатушке с двумя кушетками – местной операционной – сделалось свинцовым.
– Ты понимаешь, о чем говоришь?
Я сглотнула. Как зябко внутри, как неуверенно.
– У меня нет другого выхода.
– Зачем, Ди?
– Не могу объяснить.
– Нет, будь добра. Меня Дрейк за такое по голове не погладит.
– Он… разберется.
Мне приходилось с осторожностью сапера подбирать слова.
Свет, льющийся в единственное окно «операционной» из-за непогоды сделался тусклым и серым, но Лагерфельду не требовались ни лампы, ни инструменты, чтобы лечить.
– Сейчас. Не тяни. У меня нет…
– Бернарда, искусственная кома – состояние, когда астральный план полностью отрывается от физического, и возвращение может не пройти гладко. Грубо говоря, ты можешь потерять способности. Все тонкие тела во время комы разъединяются, иногда процесс носит необратимый характер.
– Знаю. Но нет времени.
– Нет, на такое мне нужно разрешение от Дрейка.
– Да не будет у тебя разрешения от Дрейка! Он не успеет вернуться.
Я впервые смотрела на Стива с металлической тяжестью в глазах. Как на войне, как на полевого врача, которого просила отрезать себе руку.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
