Странная взаимосвязь событий. Кира её хорошо запоминает. Ничего не происходит независимо, само по себе, всегда составляет с чем-то пару. Может, случайно. Но скорее всего – нет. Например, впервые она вот так отключилась после второй её встречи с двуликим существом.
На этот раз попалась девушка. Совсем молоденькая, может, даже старшеклассница. Очень красивая. Как человек. Но у живущей внутри неё скрытой сущности внешность была не слишком приятная.
Кожа с красноватым оттенком, вроде бы и гладкая, но не так как у людей. А как у ящерицы или змеи, покрытая плотно подогнанными друг к другу матовыми чешуйками. На плечах невысокие наросты с торчащими из них толстыми шипами, будто широкий стоячий воротник на платье какой-нибудь средневековой королевы. И на голове тоже наросты, похожие на рога.
Девушка стояла перед мужчиной, что-то говорила ему и медленно водила тонким пальчиком по его груди, словно рисовала невидимые знаки. А мужчина походил на невменяемого. Кира никогда раньше не видела подобного выражения на мужском лице.
Такое чувство, что он сейчас набросится на девушку. Вот прямо тут же. И не важно, что и кто вокруг, и просто чудо удерживает его от этого порыва. Или хрупкий девичий пальчик, который и манит, и останавливает одновременно.
Кира уже не маленькая, Кира уже в курсе, что набрасываются не только затем, чтобы обидеть или ударить. Знает, какие бывают желания. И от реальных подтверждений этого знания не по себе. Вот именно сейчас, когда собственными глазами наблюдаешь, насколько сильно желание может овладевать человеком, и ясно понимаешь, что последует в продолжение.
А девушка довольно улыбается, хотя мужчина намного старше неё. Раза в два. Девушку забавляют его невменяемость и зависимость. Прямо какая-то извращённая игра в кошки-мышки. Маленькая изящная кошечка и большая тупая мышь. И Кире противно на подобное смотреть.
Она поторопилась отвести взгляд, но девушка успела раньше. На мгновение отвлеклась от мужчины, повернулась к Кире, улыбнулась заговорщицки и подмигнула. Как будто тоже знала, что Кира прекрасно видит её второй облик.
У Киры щёки вспыхнули, и она почти перешла на бег, домчалась до школы, так и не успокоившись по дороге.
Именно в школе первый раз и отключилась, но не сразу, а на втором уроке. На физкультуре. В раздевалке.
Одноклассницы уже убежали в спортивный зал, а Кира хоть и переоделась, но всё ещё сидела на длинной низкой скамейке. Потому что коленки дрожали и сил не было подняться. А потом вдруг раздевалка исчезла. Пропали выкрашенные в светло-бежевый стены, и ряды крючков на стене с болтающейся на них школьной формой, сумки и рюкзаки, сваленные повсюду как попало. А Кира летела куда-то, не успевая замечать, что мелькает по сторонам.
Может, и не мелькало ничего, кроме пятен света и тьмы, и Кира воспринимала себя вовсе не человеком. Наверное, потоком или лучом. Не было больше у неё обычного тела. А что было? Пожалуй, ничего. Кроме движения, кроме силы, заставляющей нестись вперёд. Неизвестно куда и к чему.
Никакой цели не существовало, ничего не виднелось впереди. Разве только свет.
Так, может, Кира умерла?
Она слышала, что рассказывают люди, пережившие клиническую смерть. Им кажется, они идут или летят к свету. И Кира сейчас летела к свету. Значит, к смерти?
Не боялась, не испытывала совсем ничего. Чувства тоже обратились в движение. Но неожиданно полёт прервался. В его чистое, правильное беззвучие ворвались бьющие по ушам крики. Одноклассницы чуть ли не в один голос ошалело и испуганно вопили, толпясь в раздевалке.
Урок закончился, а Кира так и не поднялась со скамейки, не сдвинулась с места, не заметила, как проскочила через сорок пять минут.
– Кира! Кира! Ратманова! Очнись! – повторял взволнованный женский голос, чьи-то горячие вспотевшие ладони осторожно похлопывали по щекам.
– Может, «Скорую» вызвать? – предложил другой голос, мужской, прекрасно знакомый.
Сознание само отметило – физрук. Реальность окончательно оформилась, и Кира открыла глаза.
– Ну вот! Пришла в себя, – сразу прозвучало с большим облегчением. – Кирюшенька, что с тобой? Как ты себя чувствуешь?
Перед Кирой сидела на корточках женщина в белом халате. Школьная медсестра.
Дежавю какое-то. Уже было недавно: белый халат, озабоченное лицо, вопрос, как Кира себя чувствует.
– Нормально.
Если бы она опять потеряла сознание, она бы непременно упала. А сейчас твёрдо сидела на скамейке, и ничего у неё не болело. И ощущения такие же, как при пробуждении, и сон она тоже видела.
– Я, наверное, заснула просто.
Медсестра с сомнением покачала головой.
– Как-то уж очень крепко заснула. Минут пять привожу тебя в чувство, и всё безрезультатно. Пойдём-ка со мной. Температуру померяем, давление, и осмотрю как следует. Сможешь сама дойти?
– Давай я тебя отведу, – сразу же предложил физрук.
– Не, – Кира отрицательно мотнула головой. – Я сама.
Уже в медкабинете медсестра, так и не найдя у Киры ничего подозрительного, озадаченно предложила:
– Может, родителям позвонить? Чтоб забрали тебя.
– Нет. Не надо, – попросила Кира. Опять мама перепугается, папа расстроится, опять будут расспрашивать, хором и по отдельности, и придётся придумывать объяснения, а Кира понятия не имеет, что с ней произошло. – Я вчера очень поздно легла. Вот и вырубилась. Очень спать хотелось. А когда все ушли, тихо стало. Вот я и не удержалась. Но я себя хорошо чувствую. Лучше на урок пойду. Ладно?
Медсестра нехотя согласилась. Боялась брать на себя лишнюю ответственность. Вдруг Кире опять станет плохо, и медсестру обвинят: что же она раньше не сообщила о болезненном состоянии девочки? И ещё отметила про себя. Странно всё-таки – предлагаешь подростку на законных основаниях пропустить школу, а она просится на урок. Почти любая бы на её месте с радостью отправилась домой.
На этот раз Кира очнулась в совершенно незнакомом месте.
Тревожно, пугающе. Она же просто вылетает из реальности, но не перемещается при этом никуда. Не ходит, как лунатик. Кира отключилась на скамейке в скверике, там и должна сейчас быть. А тут явно не сквер, и вообще не улица. Помещение с высоким потолком в перекрестиях металлических балок, с тусклым освещением, большое и почти совсем пустое.
На гараж похоже. Только без машин.
Хотя есть одна, небольшой чёрный фургон возле наполовину поднятых ворот. А Кира лежит на потрёпанном мате или матрасе, провонявшем бензином и машинным маслом. Из-за спины долетают голоса. Мужские.
– Где ты её взял?
– На улице подобрал. На скамейке сидела. То ли напилась в стельку, то ли обкурилась. Ни на что не реагировала. Ну я её и прихватил. Вроде ж ничего. Миленькая. И молоденькая. Да и выделываться особо не станет, раз на лавочках ночует. Ещё и благодарна будет, что пристроили к делу.
