Обе стоят, глядя на лодку снизу вверх, – две девушки в робах. Камилла берет Мод за руку.
– Похоже, – говорит она, – на домик в глуши. Длинный проселок, в конце такой домик. Заглядываешь в окно – а внутри дерево растет.
Возвращая инструмент, Мод спрашивает Роберта Карри про яхту. Неплохая лодка, отвечает он, старый «Николсон», но на ней никто не бывал вот уж года два. Если интересно, поговори лучше с маклером. Крис Тоттен. Контора возле стоянки. Он указывает подбородком. Мод благодарит, а когда уже выходит из эллинга, Роберт Карри ее окликает:
– Что – приглянулась тебе?
К четырем они заканчивают с сальником. Новая прокладка – аккуратно нарезанные кольца промазанной пакли – крепко обхватила дейдвудный вал. Гайка гребного винта и крышка тавотницы тоже на месте – прикручены туго, но не слишком туго. Пока яхту не спустят на воду, не узнается, хорошо ли получилось, но на вид все правильно. Девушки закрывают лючок и спускаются к Тиму и Энгусу – те сидят на ведрах судовой краски и жуют шоколад. Камилла сообщает Тиму, что Мод нашла прекрасную яхту, яхта продается, ему осталось только заплатить.
– Мод?
– Просто лодка, – говорит она. – Старая.
Он тоже хочет посмотреть, и она ему показывает.
– Наверное, уже рухлядь, – говорит она. – А что там внутри…
– Может, внутри и нормально, – возражает он.
Они ходят кругами, смотрят в основном на лодку, а порой друг на друга. Она пересказывает ему, что говорил Роберт Карри.
– Два года?
Она кивает.
Он пожимает плечами, кривится. Оба тянутся потрогать лодку, ее крутой красный бок, потом идут вдоль эллинга, сворачивают к стоянке и конторе маклера. Маклер сидит за столом, улыбается, будто их-то как раз и ждал. Слушает, кивает, из стального картотечного шкафа достает копию документов с фотографией лодки – как будто снимали в метель.
– «Киносура», – говорит он. – Особо ничего сказать не могу. Владелец скончался. Родственникам она не нужна. Запрашивали семнадцать тысяч, но если сделаете интересное предложение… Продаете что-нибудь? Вот эту красотку, над которой работаете, например?
– Нет, – говорит Тим. – Нам просто любопытно про эту… Как вы сказали?
– «Киносуру», – говорит Мод.
– Ну, это «Николсон 32». Про родословную можно, наверное, и не говорить. Серьезное морское судно. Возраст ее не портит. Потенциально – прекрасная лодка.
– Освидетельствование было? – спрашивает Мод.
– У меня результатов нет, – отвечает маклер. – Может, их и вообще нет. Насколько я знаю, она в хорошем состоянии. Хотите поглядеть?
Ищут ключи. Ключи находят. Находят трап. Блондинистый маклер – в конторе походил на хара́ктерного актера, взятого на роль бывшего мужа, бывшего спортсмена, староват носить такие патлы, – оказывается гибок и неброско умел. Поднимается на борт (в туфлях на кожаной подошве), отвязывает и скатывает брезент, открывает кокпит, крышу надстройки. Никакого такелажа; голая палуба. Маклер отпирает висячий замок на брандерщите, сдвигает крышку сходного люка. Мод и Тим стоят у него за спиной в кокпите. Люк чуть правее центра. Слева приборы, эхолот. Румпель сняли, но нактоуз на месте, компас под затуманенным стеклом. Мод протирает стекло рукавом – на картушке 270. Курс на запад.
Маклер пропускает их вперед. Мод идет первой – три ступеньки вниз, в сумрак кают-компании. Запах отсыревшей ткани, душок солярки, но в основном – лишь застоялый морской воздух, в ноздри проникает чистая соленая пустота. Камбуз, штурманский столик. Часы в латунном корпусе – остановились. По бокам две банки, безнадежно поблекший зеленый велюр. Зеленые шторки. Сложенный складной столик, барометр; дальше гальюн, койки носовой каюты, парусная, канатный ящик. В каюте стоит за релингами кучка книг, от влаги разбухших в какие-то морские овощи. Тим наклоняется, читает заглавия. Шелловская «Лоция пролива Ла-Манш»[17], «Один под парусами вокруг света» Джошуа Слокама, «Дхаммапада» издания «Пенгуин классикс». Рядом с книжками к переборке привинчена картинка – похоже, фотография этой самой лодки, в рассветный или закатный час где-то бросившей якорь.
Они возвращаются на палубу, хотя смотреть там особо не на что. Даже лееров нет. Тим держит Мод за рукав.
– Она у нас имеет свойство падать, – поясняет он.
– Я помню, – тихо отвечает маклер. Улыбается Мод: – Уж не знаю, откуда вы, но людей там делают на совесть. Откуда вы?
У дверей конторы они обмениваются рукопожатиями, и маклер произносит все то, что губы складывают сами по себе: ну вы еще подумайте, прекрасный образчик, она того стоит, если будут вопросы – не стесняйтесь. Он знает, что больше они не явятся – уж точно не заговорят об этой старой, странной, неприкаянной лодке, – но в следующие выходные оба приходят в контору снова, и он ведет их к трапу, взбирается за ними следом.
Подруга – девушка, которая упала, а потом встала и пошла, – прихватила фонарик, ножик. В кают-компании снимает трап и рассматривает двигатель. Вскрывает пайол и заглядывает в трюмы, щупает забортные клапаны, стирает бусины влаги со стальной рамы иллюминатора, выходит на палубу и садится на корточки над треснувшим рымом, трясет поручень, и лицо ее не выдает ничегошеньки. Ее парень сидит в кокпите. Временами ее окликает, но в основном не дергает – пусть исследует. Дружелюбный парень, обаятельный любитель подпирать стены, обаятельный бездельник. Решение, надо полагать, будет за девушкой. Ему – маклеру, продавцу – шансы лодки никак не повысить. Либо лодка продастся сама, либо не продастся вовсе. Он закуривает сигариллу «кафе-крем», болтает с парнем о верфи «Кэмпер и Николсонз» в Госпорте, об истории класса, а когда тема исчерпывается – о музыке. На правой руке ногти у парня покрыты лаком – длинные ногти для щипковых струнных.
– Ну-ка давайте начистоту, – говорит маклер. – Кто лучше – Джимми Пейдж или Джими Хендрикс?
Девушка опять ушла вниз, ее тень тянется к парусному чехлу. Парень хохочет.
– Да вы смеетесь надо мной, – говорит он. – Это же шутка, да?
В следующий четверг в девять тридцать вечера они звонят маклеру домой. Он разогревает себе ужин; успел уговорить полбутылки аргентинского красного. Им очень неловко звонить так поздно (разговаривает парень, слегка задыхаясь), но они тут час обсуждали и боятся ждать до утра. Маклера они теперь называют Крис. Он их зовет Тим и Мод.
– Четырнадцать тысяч – как вам? – спрашивает Тим.
– Четырнадцать? Хорошее начало, – отвечает маклер. – Разумное предложение.
