«Дубинушка» обреченно ухнула в капитанскую глотку.
– И где оно сейчас? – раздельно проговорил Стриммер на выдохе.
– В настоящий момент, – Телепень сегодня был на высоте, – брат по разуму мужского пола, именующий себя Альеносхромпом Ублажителем-IV, расположился в «Красном уголке» и занят просмотром имеющихся на борту голо-фильмов в ускоренном режиме.
– Фильмов? – первый пилот подавился клецкой. – Надеюсь, не из коллекции Росинандоса?!
Красноречивое молчание динамиков убило эту надежду в зародыше.
– Боже! Межрасовый скандал!..
– Эй, стюард, – капитан знал лишь одно средство решения проблем, зато универсальное. – Налейте всем еще по полста… нет, лучше сразу по сто! В конце концов, братья по разуму на дороге не валяются. Кстати, где есаул О'Райли?
Динамики отрапортовали:
– Есаул О'Райли в настоящий момент посещает инабль с целью укрепления.
– Простите, капитан, но у меня для вас еще одна новость, – обер-сержант Небейбаба бросил есть форшмак руками и встал по стойке «Разойдись».
– Надеюсь, приятная?
– Вполне. Дело в том, что с недавнего времени шхуной командуете уже не вы.
Звуконепроницаемые переборки «Нострадамуса» содрогнулись от капитанского рыка.
* * *
– …домой!.. хочу домой!..
– Бросьте на пол гид-клубочек, барышня, он выведет. Вы уверены, что сумеете дойти?
– Я?
«Железная Брунгильда» была близка к обмороку. И это они называют мягкой эротикой?! Порно-сериал «Семнадцать мгновений весны», недавно запрещенный к показу Минцензом Галактики, сдох бы от зависти всем актерским составом! Медовый субъект-месяц в коконе наслаждений! Годзилла в кромешном экстазе, и трое самцов, выпрыгивающих из шкуры, лишь бы угодить законной супруге! Или все-таки четверо? Действия четвертого запомнились смутно…
– Барышне понравилось? – подлокотник кресла галантно приобнял ее за талию.
– О-о-о!
– Неужели Беспредельцы лишены радостей любви?
– Типун тебе на язык! Хотя, смотря с чем сравнивать…
Комплекс неполноценности прогрессировал с ужасающей быстротой.
– Могу успокоить барышню: для подобных мозгописей отбираются разумные с обостренным душещипанием. У других это проходит менее бурно.
– Но записываются-то все?
– Мудрый Терц Второпредков завещал: «Никто не забыт и ничто не забыто!» Любому разумному Улья еще в скорлупе подсаживают глист-транс, чьи выделения регулярно поступают в Ульевую мозготеку.
– И пупсику тоже?
– Если вы имеете в виду Альеносхромпа Ублажителя-IV – да.
– Там, в коконе, был какой-то запах: персидская сирень, капелька нашатыря, ладан…
– Сласть-гормон. Он возбуждает самцов.
– Ты в состоянии его синтезировать?
– Обижаете, барышня…
* * *
Вернувшись на шхуну, О'Райли в одиночестве отобедала стылым борщом, где плавали рачьи клешни и обгрызенные ими клецки. В ее приборе обнаружилось пять пустых рюмок, откуда пахло клопами. Каждую рюмку украшали отпечатки капитанских пальцев. Впрочем, это мало огорчило «Железную Брунгильду». Капсула со сласть-гормоном оттягивала карман комбинезона. А в горячем сердце, холодной голове и чистых руках учащенно стучал приказ, полученный перед тем, как накрылся гиперперд:
"Нежный – Страстной.
В связи с имеющим место контактом рекомендую: я). Участвовать в первых рядах. ю). Сформировать симпатию к Человечеству в лице его лучших представителей. э). Препятствовать узурпации контакта военными и олигархами. ъ). В случае антипатии или угрозы узурпации контакт ликвидировать. ь). Способ ликвидации на усмотрение исполнителя.
Начальник канцелярии Его Демократического Плюрализма, кавалер ордена бл. Валюты Скуратова, самодержец Безопасности Великой, Малой и Белой, И. В. Нежный."
– Телепень!
– Слушаю!
– Где сейчас находится гость?
– В ступоре после просмотра видео-коллекции Росинандоса. Я прочел ему успокаивающую лекцию: «Фантастика, как форма параноидального эскапизма», но он, кажется, меня не слышит.
– Хорошо. Я уже иду.
Ева Брунгильда О'Райли еще не знала, что предпримет. Она никогда ничего не знала заранее. Но ее бутерброды всегда падали на ребро.
Глава девятая,
в которой поется гимн кинематографическому гению человечества, выясняется смысл бабьего счастья, раскалываются приказы, а в завершении звучит сакраментально-риторический вопрос: «Ах, так?!»
Альеносхромп каталептически медитировал возле головизора, являя собой живую иллюстрацию к мудрости древних: «Из всех искусств важнейшим для нас является кино».
– Чего он насмотрелся? – тихо поинтересовалась Ева у Телепня.
– Чего он только не насмотрелся!..
На дисплее возник список. Помимо кучи реставрированного старья, там фигурировали все новейшие блокбастеры с усиленным «здесь-эффектом»: от вони горелой протоплазмы до фантомной боли в ягодице, которую вам отгрыз задничный надиратель с Буки Циклопа! Нашумевшие «Звезды – голодные лягушки», «Смертельная слава», «Отмороженный бастион» и, конечно же, все 11125 серий «Чужих»! «Чужой и три поросенка», «Чужой и семеро козлят», «Чужие тоже плачут», «Белое солнце Чужих»… Достаточно, чтобы любого сделать законченным ксенофобом!
Даже Чужого.
– Он на ускоренном… – виновато бормотало из динамиков. – Запой у него…
О'Райли наклонилась:
– Ты в порядке, пупсик?
Секунда паузы – и пупсик воспрял духом, вытянув хвост членистым копьем.
– Беспределица Ева! Я вами восхищаюсь!
– Можно на «ты», – томно проворковала «Железная Брунгильда».
– То, что я ощущать… внимать, потреблять и усугублять!… это есть отвратно до экстатический восторг!!!
«Кажется, его лишай-толковник временно перегрелся…»
– Лишь высокоморальный особи могли домыслиться до такой пси-прививка! Великий изврат-вакцина! Разумные – разумных? И так, и так, и еще вот так! – Альеносхромп, лязгая когтями, умело воспользовался обер-сержантовой наукой. – Конгениально! Самый последний недоразумный смотри, ужасайся – и зарекайся повторяй глупость! Мозгопись опасна: крыша вдребедень ехай! Слава кино! Гип-гип-ура!!!
– Знаешь, пупсик, мне у вас в Улье тоже понравилось, – впервые в жизни есаул О'Райли ощутила растерянность, и и чувство это оказалось на удивление приятным. – Уютно, по-семейному. Словно я дома, и мама печет мой любимый земляничный пирог!.. а за окном осенние листья…
