Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
– Что, ротный, – усмехнулся Старчак, посвечивая со дна окопа угольком папиросы, – не уверен в своей молодёжи? Ничего. Умели бы двигаться в цепи и не боялись бы бросать гранаты. Если атака пройдёт хорошо, оставшиеся в живых сразу же почувствуют себя героями. Это как в любви – только начать, а там само пойдёт.
– Ты меня, товарищ капитан, не агитируй. Я их должен был учить на полигоне, а не здесь. Все они – будущие командиры. И каждый из них знает, что командир, разрабатывающий операцию, прежде чем вести своё подразделение в бой, должен добыть исчерпывающие сведения о противнике: кто перед ним, в какой силе, каким вооружением располагает, какие средства поддержки может использовать и так далее. А мы пока не располагаем никакими сведениями ни о местности, ни о противнике. Я не могу поставить задачу командирам взводов, а взводные, в свою очередь, не смогут согласовать действия своих отделений. Что нас ожидает там, за мостом? Не знаете. И я не знаю. Но должен знать.
– Эх, ротный-ротный, а ты думаешь, мне своих молодцов не жалко? Да каждый из них… Да это же специалисты высочайшей квалификации! А тут положил под пули в открытом бою. Я ведь тоже не для этого их готовил. Любой из них, если бы он выполнял своё дело, а не бегал здесь с винтовкой, может сработать за роту, за полк! А я вынужден положить их в окопы и после каждой стычки слушать доклады о потерях.
– Я высылаю разведку, – твёрдо сказал Мамчич и позвал в темноту: – Лейтенанта Братова ко мне!
И тут же, от ячейки к ячейке, пронеслось:
– Товарища лейтенанта Братова – к командиру роты! Братова – в середину второго взвода!
– Лейтенанта Братова!..
– Братова!..
Через минуту послышались торопливые шаги. В траншею спрыгнул лейтенант Братов, полушёпотом доложил. Мамчич оглянулся на Старчака. Но тот кивнул:
– Давай-давай, ротный, ставь разведке задачу. – И закашлялся.
Мамчич начал ставить разведке задачу:
– Значит, так, Братов… Возьмёте троих-четверых надёжных курсантов из своего взвода, скрытно переправьтесь через реку, углубитесь на ту сторону и выясните, где они, в какой силе, есть ли танки, артиллерия, и в каком они положении. С собою возьмите автоматы и побольше гранат. Но в бой не ввязываться. В самом крайнем случае. В самом крайнем, лейтенант! Через мост не ходить. Видите, как светло? Найдите брод. Через час-полтора вы должны вернуться. В любом случае в шесть ноль-ноль мы начинаем атаку. Атакуем вдоль шоссе. Вон там, левее дороги, видите, перекат, камешки? Там и перейдёте. А на мост – ни шагу… Что-то я не верю в их беспечность.
– Учти, лейтенант. – Старчак придержал разведчика за рукав. – Там, за речкой, ребята серьёзные. Впереди какой-то спецотряд. За ним – ухари из дивизии эсэс. Ростом такие же обломы, как и вы. Так что осторожнее там… Всё время думайте о том, что они могут быть хитрее вас и ждут вас именно там, куда вы направляетесь. Но эти мысли не должны вас угнетать.
– Понял, товарищ капитан.
– Давай, лейтенант. До встречи. Я своих ребят предупрежу. – И Старчак тут же позвал в темноту и отдал какое-то короткое распоряжение.
Разведчики ушли за Изверь. Тихо, как призраки, скользнули над бруствером, шурша полами шинелей по сырому песку, исчезли в ночи. Не щёлкнул придавленный неосторожной ногой сучок, не плеснула вода, не обвалился вниз камень. Никто не нарушил ночной напряжённой тишины над спящей Изверью и берегами, замершими до рассвета в смутном пыльном свете звёзд.
– Да, ротный, ты прав. Разведка – делу не помеха. Мои-то ребята вечером вернулись и доложили, что противник остановился километрах в двух-трёх отсюда. Пехота. Где-то до роты. Подвезли полевую кухню, ужинали, мылись в ручье. Хотел бы я знать, что они приготовили нам на завтрак. – Старчак на минуту замолчал, прислушался. За Изверью по-прежнему стояла тишина. Только вдали, явно за городом, слышались тяжкие удары. – А разведчики у тебя – ребята шустрые. Если сейчас не нарвутся на их боевое охранение или на «древесных лягушек», то, значит, прошли.
– Братов – лучший в батальоне разведчик. Пройдёт.
Над лесом внезапным светом плеснула осветительная ракета, потащила по брустверам косые тени, заскользила искрящейся струйкой над молчаливыми прозрачными берёзами, над чёрными непроницаемыми шапками сосен и с треском и шипением истаяла, оставив едва заметный угольный след. Её тут же сменила другая, третья.
Командиры замерли. Они-то знали, что это могло означать. Они напряжённо следили за полётом ракет и каждый из них думал, что вот сейчас… вот сейчас… Не успела рассыпаться третья, в чёрное звёздно-пыльное небо взмыла четвёртая ракета. Но ни выстрелов, ни взрывов гранат, ни криков не последовало. И всё затихло опять. Будто ничего и не было. Никаких ракет. Успокоились.
– Что-то почувствовали? – Мамчич наклонился в Старчаку. – Как вы думаете?
– Вряд ли.
– Почему всполошились?
– Ракетницу пробует. Боевое охранение выставили. Вечером там никого не было. Так что твои орлы прошли тихо.
– Неужели действительно прошли?
Всё, чему он и другие офицеры и преподаватели учили их все эти месяцы, теперь, уже в это первое утро, которое по-настоящему-то ещё и не наступило, курсанты, его курсанты, должны были испытать на практике. И ценою испытания может стать чья-то жизнь. Это беспоило сильнее всего остального.
– Прошли. Прошли, ротный, твои ребята. Если бы были обнаружены, сейчас такой бы переполох поднялся! Они патронов не жалеют. – Старчак снова сел на дно окопа и закашлялся, уткнувшись лицом в пилотку. – Чёртов кашель. Спим на земле… Бойцы тоже кашляют.
– Это плохо, – отозвался Мамчич.
– На войне всё плохо. Но вот что странно: солдат на войне боится заболеть, если нет возможности залечь в санчасть, но постепенно перестаёт думать о том, что в любую минуту его могут убить. А за тёплую портянку последний табак отдаст. Завтра, ротный, и твои закашляют. Половина роты в одних гимнастёрках. Это что, новая форма одежды?
– Шинели в стирку отдали. Чёрт знает что…
– В прачечную? – усмехнулся Старчак.
– В прачечную, – морщась, ответил Мамчич. – Обещали завтра-послезавтра подвезти.
– Надо землянки оборудовать.
– Нам тут не зимовать.
– Нам тут воевать, ротный. А для разведчиков где шинели раздобыли? У артиллеристов?
– Нет. Для них всей ротой собирали. Один взвод, слава богу, в шинелях.
– Что, оказался не таким дисциплинированным, как все? Замешкался перед прачкой?
– Да нет, в наряде были. Не успели.
– И то радость.
– Выходит, что да.
– На войне так часто бывает. Не сразу сообразишь, кто ты и где ты. То ли идти трофеи собирать, то ли собирать свои манатки и бежать, пока не прихватили. Ладно, в бой пойдут, трофейными шинелями обзаведутся.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
