Книга Кукольник - Лиам Пайпер

Со временем Тесс привязалась к Аркадию, а кроме того, учась зарабатывать деньги, преумножая доллары на счетах компании, она начала испытывать от этого простую радость и азарт. Теперь ей казалось удивительным, что когда-то она хотела быть человеком искусства. С детства ей прививали мысль, что нет высшего предназначения, чем достучаться до человека через творчество, но теперь Тесс понимала всю никчемность подобного рода устремлений. Куда приятнее возглавлять многонациональную корпорацию, создавая тысячи рабочих мест по всему миру, позволяя тем самым множеству людей обеспечивать себя, свои семьи и уважать себя за это. Ежедневно их фирма дарила радость миллионам детей.

Тесс, изучая секреты компании под руководством Аркадия, пришла к выводу, что одна улыбка ребенка стоит миллиона ухмылок эгоцентричных взрослых, почесывающих подбородки и аплодирующих ее художественному видению. Нет, в этом она хороша. Так она делает мир лучше. Здесь она может принести пользу, нечто такое, на что никто не посмеет претендовать.

Вот только на деньги могут претендовать другие, и кто-то явно их у нее крал. Первым сигналом тревоги стал рост потребительских расходов, оплаченных служебными кредитными карточками. Тесс просмотрела более ранние счета текущих расходов в поисках других доказательств махинаций. Обнаружилось, что не только с затратами на содержание персонала не все обстоит хорошо, но кто-то очень осторожно и очень основательно подделывает финансовую документацию, создает левые платежи при прохождении счетов-фактур, подворовывает из накладных расходов и затрат на оценку соответствия продукции требованиям качества.

Злоупотребления были обнаружены во всех отделах. Явно работал кто-то изнутри. Если не знаешь, что искать, ни за что не заметишь. А кто стал бы искать? Аркадий удалился от дел, и теперь они накрыли ее с головой. Кто-то крадет деньги. Например, во время платежа на счет фабрики, расположенной в Шэньчжэне[14], исчезли двадцать тысяч юаней. Их аккуратно перевели на другой счет. В письменном приказе об уплате денег эта информация была набрана в неприметном месте самым мелким шрифтом. Тесс занималась своим расследованием только пару часов и уже обнаружила пропажу нескольких тысяч долларов. Кто знает, как далеко в прошлое это тянется? Не исключено, что воруют не один год. Возможно, украли сотни тысяч долларов.

Кто-то грабит компанию и, следовательно, ее семью. Она выследит этого мошенника и принесет его голову Аркадию на острие пики. Это должно положить конец комплексу неполноценности, который, несмотря на все прожитые годы, она чувствовала, руководя фирмой.

– Послушай, Тесс, – сказал ей Аркадий в тот день, когда она начала осваиваться в бизнесе; глаза его, обрамленные сеточкой морщин, поблескивали. – Мы теперь набрали критическую массу. Деньги, когда у тебя их достаточно много, становятся абстрактным понятием, но, в отличие от большинства абстракций, деньги обладают массой, а значит, силой тяжести. Если ты накопишь достаточное количество денег, они начинают сами притягивать к себе другие деньги. Сейчас мы только поддерживаем текущее положение вещей… Мы живем, а все остальное происходит само собой. – Положив теплую руку Тесс на плечо, Аркадий слегка его сжал. – Вся тяжелая работа была проделана в прошлом. Все, что нам остается, – поддерживать механизм в рабочем состоянии.

В конце первого месяца работы в зондеркоманде его мнение о нацистах, если так можно выразиться, несколько улучшилось под влиянием кое-кого из новых товарищей, которым, судя по всему, нравилось заниматься тем, что им приходилось делать.

Всю зондеркоманду делили на бригады, каждой из которых поручалось то или иное задание. Если бы у него спросили, Аркадий скорее всего записался бы в ту, что утилизировала тела, так называемый «сырой материал». Им приходилось стричь трупы, а волосы собирать и отправлять на переработку. Из них изготовляли ткани. Члены зондеркоманды с умелыми, проворными пальцами выдирали из ушей серьги и вырывали золотые зубы. Все это шло на переплавку. Аркадий же попал в бригаду, чьей обязанностью было встречать и провожать новоприбывших в газовые камеры. После этого они ожидали, пока гранулы цианистого водорода упадут через специальные щели в потолке в четыре испещренные отверстиями колонны. Слушая, как затихают крики умирающих, Аркадий старался не думать о происходящем. Иногда он спрашивал себя, есть ли рядом с ним другие врачи, которые скрывают от нацистов свою профессию. Они-то знают, что газ делает с запертыми в камере людьми. Цианид замещает кислород в клетках. Паника охватывает человека на инстинктивном уровне прежде, чем он понимает, что произошло.

Сначала люди начинали пускать слюни, изо рта у них шла пена, у некоторых случался припадок. Вопли достигали апогея, когда люди принимались взбираться по телам своих друзей и членов собственных семей наверх, к потолку, туда, куда еще не поднялся стелющийся по полу газ. Первыми умирали самые слабые: старики, инвалиды и дети. Кости их были сломаны впавшей в панику толпой. Все это превращалось в сплетение конечностей, покрытое блевотиной, кровью и экскрементами, исторгнутыми умирающими телами.

После того как ему выбили зуб рукояткой пистолета и подвесили на целую ночь на скованных за спиной руках, он понял, что лучше подчиниться.

Теперь он обслуживал печи, поливал из шланга газовые камеры, помогал совершать убийства ради того, чтобы отсрочить собственную смерть, хотя все это его медленно уничтожало.

Аркадий знал, что уже стал бы трупом, окажись он в общих бараках, где люди, бывшие на свободе убийцами и насильниками, находились на вершине ужасной лагерной иерархии. Тех, кто носил зеленые треугольники, нацисты назначали надзирателями. Эти люди избивали других до смерти только из-за символа на его робе: за то, что они цыгане, евреи или не такие евреи, как надо. Цвет треугольника на его робе стал бы смертным приговором[15], заметь его капо с соответствующим складом ума.

В бараках зондеркоманды существование было довольно сносным. Уровень жизни здесь казался невообразимо высоким по сравнению с существованием других заключенных концлагеря. В соседних бараках люди умирали от голода. Они ели хлеб с опилками и жиденькую овсяную баланду, которых не хватало для восстановления сил. От постоянного недоедания у них раздувались животы. Аркадий видел, как люди, похожие на ходячие скелеты, брели утром на работу. Ему чудилось, что он может слышать отчаянное урчание в их желудках.

В его бараке было тепло. Аркадий спал на соломенном матрасе. Он мог мыться. Те, кого отправляли в газовые камеры, привозили с собой еду, сигареты и лекарства. Ни в чем не ощущалось недостатка. Больше всего ему нравилось изобилие выпивки. Почти каждую ночь можно было напиваться и спать без сновидений.

Когда Аркадия отправляли на работу в крематорий, он считал, что ему повезло: вместо соучастия в массовом убийстве ему приходилось разбираться с его последствиями. Аркадий помогал носить мертвые тела из газовых камер к печам крематория. В плохие дни ему приходилось загружать трупы в печи, а в «хорошие» – молодой человек собирал вещи, аккуратно развешанные на пронумерованных крючках у входа. Напрасно они ждали возвращения своих хозяев. Аркадий пообещал себе, что если окажется среди тех, кто должен встречать и заманивать новоприбывших в газовые камеры, то лучше уж откажется. Тогда его застрелят.