Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
– Что? – перебил Монзиков.
– Сразу подавать или попозжее? – продолжала спрашивать проводница.
– Сразу, но с запасом. Понимаешь мою мысль, а? – и Монзиков пошел в свое купе.
Зайдя в купе, Монзиков с такой силой закрыл дверь, что бедные женщины очнулись, тем более, поезд в ту же секунду резко тронулся. Сверху на полулежащих женщин приветливо поглядывал Монзиков. Улыбаясь, он спросил:
– Ну, что? Трахнем по стаканчику?
– А-а-а! – раздался протяжный стон, и девушка упала в обморок. Бабуля смотрела то на внучку, то на Монзикова. Это длилось не долго, т. к. в дверь постучали, и Монзиков сказал, что это к нему. После этой фразы женщина лишилась чувств.
Проводница принесла четыре стакана горячего чая, но как только дверь открылась, то стаканы полетели на пол. От зловония, исходившего из купе, улыбка сменилась сначала испугом. Когда же проводница увидела два бесчувственных тела, то разум ее помутился. Глаза застлала густая пелена. Падая в обморок, она едва успела выставить вперед руки.
Теперь у Монзикова в купе было три женщины, и все они были без сознания. Однако Монзиков не растерялся. Проходившего мимо мальчика лет 13-14 Монзиков остановил и попросил помочь отнести проводницу в ее купе. Когда тело было перенесено, то к ним присоединился отец мальчика с соседом по купе. Эти двое быстро перенесли бабушку и внучку в тоже купе, где находилась проводница. Монзиков аккуратно, как только мог, сгреб в кучу под дверь соседнего купе сапогом осколки, подстаканники и начал перетаскивать грязное белье, матрац из своего купе в купе для проводников. Затем оттуда он взял чистый комплект белья. Примерно через 25 минут в купе к уже распившему одну бутылку водки Монзикову ворвались три женщины. Однако, увидев мужика в трусах и майке, лускавшего у окна семечки и курившего Беломор, они остановились как вкопанные.
– А, девчата? Заходите! – Монзиков в этот момент засунул левую руку в трусы и яростно чесал в паху. Толи мыло плохо вытер, толи недомыл?!
– Что? – спросила бабуля.
– Давай, давай! Не робей! – Монзиков сбросил шелуху от семечек со стола на пол и полез в сумку за колбасой и хлебом. Когда он начал наклоняться, его неожиданно вырвало. Рвота плеснула всем троим на ноги. Монзиков потерял сознание.
Очнулся Монзиков ближе к вечеру в гордом одиночестве. Кроме его вещей в купе ничего не было. Было впечатление, что купе готовилось к демонтажу. Убрано было все, даже занавески. Ярко горел верхний свет. Дверь была полуоткрыта. Поезд стоял на перегоне.
Монзиков, не долго думая, одел сапоги, фуражку и отправился в туалет по большой и малой нужде.
Войдя и закрывшись, он начал снимать трусы. В тот момент, когда Монзиков находился на унитазе, поезд резко тронулся, Александр Васильевич не удержался. Падая, он ударился виском о раковину и… потерял сознание. Пассажиры в течение 11 (!) часов пользовались только одним туалетом.
В то время, когда Монзиков находился в бессознательном состоянии, к нему в купе несколько раз заходила проводница, а затем и бригадир поезда. Началась паника. Вещи на месте, человека нет. На уши подняли всех. По радио несколько раз передавали объявление следующего содержания: «Уважаемые пассажиры! Пропал пассажир 14-ого вагона лет 35-40, одетый в черные семейные трусы, носки. Особые приметы: татуировки на руках, груди, спине и бедрах, несколько золотых зубов, волосы темно-рыжие, лысый, рыжие усы, пьяный. Всех, кто видел или знает о месте его нахождения, просим обратиться к бригадиру или любому проводнику поезда!»
После того, как пассажиры впервые услышали объявление, началась паника. Когда же вторично было объявлено тоже обращение, то все коридоры, туалеты и ресторан опустели. Двери купе были закрыты на блокираторы. Пассажиры, заходившие в поезд на новых станциях, с трудом попадали в свои купе. Когда же они узнавали о пропавшем голом, пьяном заключенном, то их охватывал животный страх. До полного страха нужна была какая-нибудь случайность. И она произошла. Несколько секунд по всему составу проносился сильный грохот, а затем пропал свет.
Дело в том, что было нелепое совпадение. Когда поезд вошел в тоннель, машинист случайно выключил общий свет. Свет погас, но этого никто из машинистов не заметил, т. к. в тоннеле было, естественно, темно. Когда 3-километровый тоннель кончился, свет опять появился. Но…
Пассажиры, оставшись в 1900 без света, почувствовав неладное, стали действовать. Кое-кто решил, что поезд захвачен пропавшим ранее уголовником. Люди стали доставать колющие и режущие предметы. Как случилось, что никто не поранил друг друга – сказать трудно.
В тот момент, когда не стало света, люди отчаянно начали стучать и кричать. Монзиков очнулся в полной темноте, валяясь на полу. Он вдруг представил себе, что от натуги у него выскочили глаза из орбит, и он стал слепым. Ужас, страх, боль и отчаяние, жалость к себе и своей семье в одно мгновение пронзили Монзикова. Подняться с пола не было никаких сил. Затем, когда он, превозмогая боль и страдания встал на ноги, он интуитивно почувствовал, что только что стал инвалидом. Александр Васильевич лишился зрения, но слух и обоняние, осязание и разум еще были при нем. Он отчетливо слышал стуки и крики. В полном отчаянии Монзиков выскочил в коридор и стал пробираться в кромешной мгле к своему купе. Пройдя по коридору несколько метров, Монзиков зашел в открытое купе, залез на свою полку и… В тот момент, когда он лег на спину, дали свет. Люди весело закричали, стали поздравлять друг друга. А Монзиков – потерял сознание. Яркий свет, незнакомые вещи и чужие запахи сыграли злую шутку над ослабленным алкоголем Монзиковым. Однако через полчаса Монзиков очнулся от сильного женского крика. Кричала и билась в истерике пассажирка 7-ого купе, счастливый обладатель верхней полки, где безмятежно лежал в кирзовых сапогах дурно пахнущий, небритый Монзиков.
Монзиков, как ни странно, быстро сориентировался: слез с полки и молниеносно перебрался из 7-ого в свое 4-ое купе, где его поджидали два сержанта транспортной милиции. Визит Монзикова на них не произвел какого-либо сильного эффекта, т. к. они, сидя шестой час в купе, решили «приговорить» одну из трех монзиковских бутылок водки. Более того, когда они увидели Монзикова, то даже слегка обрадовались. Через 15 минут Монзиков, Костя и Витек распивали последнюю из монзиковских бутылок. Из закуски оставались только соль и семечки.
Во всем этом многое осталось неразгаданным. Даже сам Монзиков впоследствии так и не смог найти случившемуся какого-либо объяснения. А вопросы были один труднее другого.
Как Монзиков после всего случившегося сумел доехать до конечной станции – г. Владивосток?
Почему у Монзикова не только не пропали деньги и документы, но и добавилось еще 850 руб.?
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
