— Мистер Мидоуз сошел с ума! — завопила секретарша. — Кто-нибудь, остановите его!
Бегущий старший компаньон оставлял за собой след жестокого разрушения. В одной его руке был зажат нож для разрезания бумаг, которым он угрожающе размахивал и, судя по всему, уже несколько раз полоснул себя по груди. На каждого, кто пытался приблизиться к нему, обрушивался поток брани и угроз. Когда сотрудники попытались было деликатно задержать его, он окинул их безумным взглядом и устремился к лестничной клетке.
— Вызовите службу безопасности! — прокричал кто-то. — Не позволяйте ему покинуть здание, а то он кого-нибудь убьет!
Шум восьмицилиндрового мотора, донесшийся из гаража, размещавшегося под зданием, заставил Уолтера оторваться от очередного кроссворда. Престарелый служитель не спутал бы звук этой машины ни с каким другим. Чуть привстав, он выглянул из своей сторожевой будки, но так ничего и не разглядел. Он уже собирался было снова усесться на место, когда в громадном подземном сооружении раздался пронзительный скрип автомобильных покрышек. “Кто угодно, только не мистер Мидоуз, — подумал старик. — Он никогда так круто не поворачивает”.
Уолтер все еще ломал голову по поводу случившегося, когда сверкающий зеленый “ягуар” протаранил хрупкие стены гаражного бокса, тут же взорвавшиеся фонтаном стеклянных брызг. Уолтер едва успел заметить искаженное лицо сидевшего за рулем Мидоуза, вслед за чем на него самого обрушился каскад стеклянных осколков и кусочков металла.
С жутким металлическим лязгом “ягуар” бросился наперерез через улицу с двусторонним движением, насмерть перепугав дисциплинированных городских водителей, после чего свернул на Кеннон-стрит неподалеку от цирка Людгейта, выехав на встречную полосу.
А вскоре в центральный участок Вест-Энда поступило сообщение о том, что следовавший своим маршрутом двухэтажный автобус при виде мчавшегося на него “ягуара” вынужден был выскочить на тротуар и врезался в окно переполненной посетителями пивной. Пока патрульные машины добирались к месту происшествия, автомобиль Мидоуза продолжал нестись дальше, теперь уже по мокрому асфальту главного перекрестка перед лондонским Тауэром. Машины и пешеходы кидались врассыпную при виде “ягуара”, летящего на красный свет в сторону моста Тауэр. Из-под днища автомобиля сыпались снопы искр, возникавшие от соприкосновения с каменным бордюром. Одна из патрульных машин стремительно выехала на дорогу, стараясь отрезать ему путь к мосту.
Исторгнув страшный вопль, Мидоуз разогнал мощную машину до семидесяти миль с гаком, при допустимых на мосту пятнадцати милях в час. Один из патрульных полицейских изумленно посмотрел вслед промчавшемуся мимо автомобилю, однако у него и вовсе отпала челюсть, когда он понял, что тот направляется вовсе не в сторону моста. Он едва успел выхватить микрофон своей портативной рации, когда раздался оглушительный грохот, в котором утонул его голос.
“Ягуар” пересек осевую линию узенькой улицы, пролегавшей сбоку от моста, взбудоражив постояльцев отеля “Тауэр”, пробил невысокий парапет набережной и рухнул в реку.
Спустя несколько секунд ни от Мидоуза, ни от его машины не осталось и следа, если не считать пузырьков, появившихся на мраморной поверхности Темзы.
Глава 8Причина смерти
“Дейли мейл”, 17 апреля, четверг
НЕИСТОВЫЙ БИЗНЕСМЕН ПРЕБЫВАЛ В СОСТОЯНИИ ХРОНИЧЕСКОЙ ДЕПРЕССИИ
Один из ведущих сотрудников весьма процветающей фирмы по доставке товаров почтой вчера впал в состояние неистовой ярости. По отзывам коллег, за время работы в фирме он успел снискать репутацию приветливого и жизнерадостного мужчины. Однако, как выяснилось, под личиной человека, ведущего столь беззаботное существование, таились и зрели весьма грозные и поистине разрушительные импульсы, которые только и ждали возможности выплеснуться наружу.
Следует отметить, что пятидесятисемилетний Артур Мидоуз испытывал некоторую озабоченность по поводу того, сумеет ли он сохранить нынешнее положение в компании после намеченной на лето ее реорганизации.
В последнее время весьма успешную конкуренцию его бизнесу составляла быстро набирающая силу британская компания “ОДЕЛ”. Сведущие лица предупреждали Мидоуза, равно как и других руководителей фирмы, о том, что их должности в самое ближайшее время могут быть ликвидированы.
Как сообщил пользовавший их врач, которого они называли между собой своим “добрым дядюшкой”, многие из них пребывали в состоянии хронической депрессии.
Самоубийственный кураж Мидоуза обернулся смертью троих и телесными повреждениями семнадцати человек, после чего его машина, пробив ограждение набережной, рухнула в Темзу вместе с водителем.
Предполагается, что сегодня полицейские аквалангисты поднимут машину Мидоуза со дна реки.
* Член парламента призвал к установке вдоль набережной более прочных ограждений (см. стр. 7).
Перед началом рабочего дня Артур Брайан любил посидеть в комнате оперативников, наблюдая за тем, как они подчищают накопившиеся за истекшие сутки дела. Вот и сейчас, устроившись, по обыкновению, за одним из пустующих столов, он поставил перед собой кружку крепкого чая и стал наблюдать за действиями своих коллег, время от времени поглаживая лысину. Это была часть его традиционного ритуала, чего с уходом на пенсию ему конечно же будет недоставать.
В то утро все только и говорили, что о самоубийстве Мидоуза. Газеты поместили сообщения об этом на видном месте. “Таймс” напечатала даже схему бесшабашного маршрута Мидоуза по городу, в то время как “Сан” отвела целый разворот под портрет золовки покойного, рекламирующей нижнее белье.
Брайан был попросту сражен “изобретательностью” авторов репортажей, буквально под каждым из которых красовалась одна и та же фраза: “Зачем кому-то понадобилось совершать нечто подобное?”
Джон Мэй снял куртку и кинул ее на спинку свободного стула. Потом посмотрел на своего товарища, который сидел, утопая в кольцах огромного шерстяного шарфа и складках потертого коричневого пальто. Недовольный тем, что его оторвали от любимого занятия, Брайан поднял голову. Маленький плоский нос и морщины, мгновенно собравшиеся вокруг глаз, сделали его похожим на черепаху, только что пробудившуюся после долгой зимней спячки. Он мельком глянул на Мэя, успев, однако, заметить и его сшитый по последней моде щеголеватый серый костюм, и густые пряди седых волос, таких длинных, что они касались воротника пиджака.
— А знаешь, Артур, — сказал Мэй, — мне кажется, что ты начал потихоньку усыхать. Определенно прошлым летом ты был намного крупнее. Или, может, теперь покупаешь одежду на пару размеров больше?
— Просто я стараюсь стареть благородно. Кстати сказать, это классическая модель костюма, — проговорил Брайан, роясь в складках пальто и пытаясь извлечь наружу лацкан твидового пиджака. — Ручная работа, не то, что какая-то халтура. А сам-то ты что напялил? Оксфордскую парусину? Да и парикмахер твой, похоже, приказал долго жить, да? Ну говори, что надо?
