Джейн кивнула. Она хорошо помнила тот разговор.
– Вот и я задал себе тот же вопрос: что бы я сделал, если бы не боялся? Я бы пошел на прослушивание. Ты была права: я ничего не теряю. Попаду ли куда-то, откроет ли меня кто-то или все окончится формальным «спасибо», – это ведь ничуть не изменит ни меня, ни мое творчество.
Джейн взяла его лицо в ладони и прильнула к его губам. Поцелуй был медленным и долгим.
– Я люблю тебя, Калеб. Ты мудрый и сексуальный мужчина. Я люблю тебя.
– Значит, мы сейчас вплотную займемся сексуальными импровизациями?
– Именно это я и имела в виду, – кивнула Джейн.
Теперь Калеб смотрел не на нее, а через плечо:
– Никак ты принесла пончики от «Гурдауса»?[5]
– Да. Это вместо трубки мира.
– Среди них есть «Чокнутая обезьяна»?
– Целых три. А еще взяла «Толстого Элвиса» и «Мамашу-наседку».
– Какая приятная неожиданность, – сказал Калеб, отправившись за пончиками.
Джейн не оставалось ничего иного, как пойти следом.
– Мы с тобой даже пожениться не успели, а медовый месяц уже закончился.
– Почему ты так решила? – спросил он, открывая коробку.
– Ты только что променял секс со мной на пирожки.
– Это не просто пирожки, малышка. Это пончики от «Гурдауса»!
Джейн засмеялась, затем плюхнулась на диван и включила их маленький телевизор.
– Неси пончики сюда. Будем толстеть вместе. Может, мы даже наткнемся на «Хладнокровного Люка». Заодно проверим, сколько мы сможем их съесть, прежде чем нас начнет выворачивать.
Глава 4
Джейн никак не ожидала увидеть очередь, да еще такую внушительную. Судя по вытянувшемуся лицу Калеба, он тоже этого не ожидал.
Арендованное здание конференц-центра сейчас напоминало цирк. С крыши свисали тридцатифутовые баннеры, рекламирующие конкурс. Прилегающая улица была забита машинами передвижных телестанций со спутниковыми тарелками на крышах. Тут же стояло несколько грузовиков, доставивших оборудование. Люди в желтых спецовках с надписью «Технический персонал» подхватывали ящики, вносили их через служебный вход, чтобы вскоре вернуться за новой порцией груза. Несколько полицейских пытались регулировать поток машин, хотя те давно стояли в пробке. Джейн и Калеб остановились возле выцветшей красной ковровой дорожки, которая отмечала вход для участников. Джейн обмахивалась листом бумаги, на котором был напечатан текст присланного ей электронного письма. Это служило им пропуском.
– Посмотри еще раз, какое время мне назначили?
Джейн развернула лист:
– На без пяти одиннадцать.
– Как, по-твоему, зачем они это делают?
– Что именно? – не поняла Джейн.
– Назначают конкретное время. Ты спешишь, чтобы не опоздать, а потом ждешь. Совсем как номерок к врачу. И почему бы не указать ровно одиннадцать?
Очередь продвинулась на шажок. Калеб тоже продвинулся, поправляя гитарный футляр.
– А сейчас сколько?
– Двадцать минут двенадцатого, – взглянув на мобильник, ответила Джейн.
– Может, пойдем отсюда?
Джейн повернулась к нему. Калеб хмурился.
– Малыш, ты никак нервничаешь? – спросила она.
– С чего ты взяла? Просто у меня не бездна времени, чтобы торчать тут целый день и глазеть на этих клоунов.
– Мистер Зиглер вызвал тебя на работу?
– Нет, – промямлил Калеб. Он стоял, понурив плечи и уперев глаза в выцветший красный ковролин.
Джейн откинула прядку его волос с лица. На мгновение она увидела мальчишку, каким он был когда-то.
– Ты прекрасно выступишь. Ты им понравишься. Ты всем понравишься.
Стоявшие впереди затихли. Джейн подняла голову и увидела толстого мужчину. Он держал в руках планшетку с блестящим зажимом. Толстяк проверял приглашения, одновременно рассказывая о правилах. Голос у него был как у провинциального конферансье.
– Уважаемые, мы немножко выбились из графика, – сообщал он. – Так что, если не хотите растягивать ожидание, держите свои приглашения и документы наготове. Когда войдете, у секретаря подпишете бумагу. Стандартный отказ от претензий по поводу того, что ваше выступление может быть записано и частично или полностью показано по национальной или международной телесети, сетям кабельного телевидения, через Интернет и так далее, вне зависимости, выберут вас для дальнейшего участия или нет. Но вы ведь все надеетесь оказаться в числе счастливчиков, правда? Так что не особо заморачивайтесь насчет этой бумажки. Говорю вам, стандартный отказ от претензий. Если кто-то вначале захочет прочесть все, что там написано, отойдите в сторонку, чтобы не создавать толчею. Я понятно объяснил? Повторяю еще раз: если не хотите растягивать время ожидания, держите ваши приглашения и документы наготове.
Прошло еще почти сорок минут, прежде чем Калеб и Джейн попали внутрь. Там приглашенных разделили на группы, выдав каждому шнурок с цветом его группы. Где-то еще через полчаса всех повели в просторное помещение с громадным проекционным экраном. Там их встретила женщина, призвавшая с предельным вниманием отнестись к видеоролику. После этого она погасила свет. Экран мигнул, и на нем появилось изображение листа нотной бумаги с закорючками нот. Лист почему-то горел со всех сторон. Сгорел он достаточно быстро, но вместо пепла на экране вспыхнули огненные слова: «СУПЕРЗВЕЗДА АВТОРСКОГО ИСПОЛНИТЕЛЬСТВА».
Видео рассказывало, как будет проходить отбор.
Сегодня участникам предстоит петь, под собственный аккомпанемент или без сопровождения, перед жюри, в которое входят представители пяти крупнейших музыкальных компаний. Каждый из них занимает высокий пост у себя в компании. Никаких баллов. Понравилось выступление – член жюри поднимает большой палец вверх. Не понравилось – опускает вниз. Для дальнейшего участия нужно набрать пять положительных оценок. Через месяц те, кто победил в своих городах, соберутся в Лос-Анджелесе. Там их судьбу уже будут решать зрительские симпатии всей Америки. Победителей ждет полумиллионный контракт с фирмой звукозаписи. Выступления могут быть сольными или дуэтом. Непременное условие – оригинальность исполняемых песен.
Когда видео закончилось, их вывели через другую дверь, освободив место для следующей группы. У Джейн возникла ассоциация с ярмаркой, где продают скот. Теперь их завели в помещение без окон, снова приказав ждать. Калеб сидел, уперев локти в колени, а подбородок – в ладони. Джейн впервые видела его в такой позе. Она села рядом и принялась тихо гладить его по спине. Ей хотелось найти верные слова и ободрить его, но потом она решила не вмешиваться. Это его конкурс, и все эмоции тоже принадлежат ему.
