Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
В обувном отделе мне быстро подобрали пару итальянских остроносых туфель. Они казались жестковатыми, но девушка-продавец, шустрая и голубоглазая, уверила меня, что после первой же прогулки я буду парить в них, как в летних штиблетах. «Это последний шедевр итальянских модельеров!» – убедительно воскликнула она. Я надел обновку, а старые запихал в коробку и забрал с собой. Чуть прихрамывая, спустился на первый этаж в ресторанчик: выпить чай, выкурить сигарету и подумать.
Сомнения раздирали мою душу. И все из-за удушающих условий кредита. Купить акции, провернуть сделку, со всеми договориться – и все за один месяц! И еще заложить квартиру! Я как будто чувствовал холодные пальцы банкира на своей шее. Вот тебе и приятель! Хотя, с другой стороны, его тоже можно понять: месяц – как раз тот срок, по истечении которого все станет ясно: или мне удастся вырвать у фабрики свою долю имущества, или мы втянемся в долгую войну между акционерами. Адвокаты, суды, претензии, разборки – кто победит в этой войне, неизвестно. Поэтому банкир страховался: если у меня ничего не выйдет, он заберет акции и продаст их по дешевке, а убытки покроет за счет продажи квартиры. Очень жестокие условия! Но бизнес есть бизнес: не нравится – не соглашайся.
Бизнес – всегда насилие, и настоящие бизнесмены – те, кто готов к ежедневному насилию над собой, над работниками, над партнерами. Хочешь заработать – будь готов, что будут давить и пытаться отнять, что придется защищаться и обороняться.
Авторы занимательных книжек по менеджменту сильно лукавят, когда проповедуют, что бизнес – это созидание и любовь к ближнему. Они просто придумали красивое оправдание насилию. Что-то мало я замечал любви к ближнему в арбитражных судах и на переговорах о сделках! Прибыль – вот цель, остальное – лукавый блеф. Почему бы банкиру не проявить любовь и не простить долг, когда ты взял кредит, заложил дом, но тебя постигла неудача? Ты честно работал, хотел проявить свой талант, но обстоятельства были выше тебя. И вот банкир пришел забирать дом, где живут твои дети и добрая собака. Какая несправедливость – ты не украл, не пропил, не растранжирил деньги, ты делал свое дело с любовью, вкладывал в него душу. Но оказалось, что твоя душа никому не нужна, и теперь ты под мостом со всей семьей и собакой. Где любовь? Непонятно… Любовь в бизнесе – это когда к тебе приходят просить в долг, а не ты. Тогда ты можешь, сидя за огромным полированным столом, на котором только подставка с карандашами, рассуждать про любовь и созидание. Кстати, сколько было карандашей на столе у банкира? Я закрыл глаза, напряг зрительную память. Семь – пять светло-коричневых и два черных. Память не подвела.
Ладно, нечего хандрить. Кто не рискует, тот не пьет дорогого виски. В крайнем случае продам свои ценные бумаги на бирже.
Я позвонил брокеру.
Брокер подтвердил, что ценные бумаги стоят почти восемьдесят тысяч, но чтобы получить за них наличные, потребуется около недели. На всякий случай я поинтересовался у брокера, сколько он сможет дать взаймы, если срочно понадобятся деньги.
«Не больше тридцати тысяч, – ответил брокер с фальшивой добротой в голосе. – Сам понимаешь, а вдруг обвал или кризис?»
Он не любил давать в долг. А кто, собственно, любит? Долги напрягают: берешь с уверенностью, что отдашь через неделю, потом неделя превращается в месяц, месяц – в год, а отношения превращаются в дерьмо.
Я допил чай и позвонил Алесандро.
– Вот злодей! – воскликнул он, когда узнал об условиях банкира. – Я всегда говорил, что все банкиры – ростовщики и кровопийцы, недаром их во времена революций первыми казнили! Голову отрубил – и никаких долгов. Ха-ха!
– Думаю, до ближайшей революции мы не дотянем, – ответил я. – Разузнал что-нибудь про Нового Босса и фабрику?
Алесандро доложил, что NB нигде не состоял. Не привлекался. Наркотиками не торговал. По картотекам не проходит. Долгов за фабрикой не числится.
– Так что, мой друг, акции надо срочно покупать, пока Бывший Директор не передумал, – решительно заявил сыщик. – А когда бумаги будут у нас в кармане, я уверен, мы без проблем договоримся поделить имущество. Будут упираться – возьмем за горло или еще за что-нибудь… Риск – благородное дело.
«Благородное, но чертовски убыточное», – усмехнулся я, поблагодарил сыщика за информацию и пообещал позвонить, когда приму решение.
За соседним столиком примостилась молодая парочка в джинсах и кроссовках, заказала колу и картофель-фри. Девушка достала из рюкзачка толстую пачку фотографий и стала показывать парню. Первые пять минут он с интересом их разглядывал, потом заскучал – рассеянно кивал и косился на подружкины колени. Мне вспомнилась Элизабет. Ее восторженное, яростное желание заработать деньги. Она бы ввязалась в эту авантюру, не раздумывая. Храбрая. Интересно, а что скажут небеса? Играть или бросить карты? Я достал монетку. Подбросил. Орел: «Играем»! Набрал номер телефона Бывшего Директора. Договорились встретиться в шесть вечера в офисе. Затем оповестил СМС Алесандро, чтобы не опаздывал, и позвонил банкиру. Сказал, что принимаю его условия. Он пообещал приготовить деньги к пяти часам.
Без десяти пять я был в кабинете банкира. Он вызвал юриста – им оказалась миловидная женщина, одетая в строгий темно-синий костюм. Юрист принесла подготовленные договоры и протянула мне: «… Кредит – сто тысяч евро… Залог – сорок девять процентов акций фабрики и квартира… Возврат – через тридцать дней…» Когда я закончил изучать документы, банкир достал ручку с золотым пером. За ним водилась некоторая театральность – например, подписывать долговые обязательства настоящими чернилами. Это придавало особую торжественность таинственному акту перехода денег от одного человека к другому. А дальше – неизвестность и ожидание на тридцать дней… Моя рука с легкой дрожью поставила подпись.
Юрист забрала документы, внимательно посмотрела на меня и вышла. Банкир открыл сейф и достал деньги – всего три пачки бледно-малиновых купюр по пятьдесят тысяч евро в каждой. Новенькие и хрустящие, еще не залапанные. Я рассовал пачки по внутренним карманам, ощущая, как тут же стал солиднее и важнее.
Хозяин кабинета налил в бокалы французского коньяка.
– За твою удачу, мистер Джек, – бриллиант загадочно сверкнул на длинном пальце.
– За нашу удачу, – обреченно кивнул я.
Мы выпили по глотку. Знакомый добротно-дорогой аромат и вкус, похожий на солидную мебель в кабинете. Я отметил вслух достоинства коньяка, но умолчал, что шотландский виски мне ближе: в нем меньше благородства, но больше жизни.
Мы сделали еще по глотку коньяка и расстались.
Хорошо, когда люди умеют обставить свои ежедневные скучные обязанности дорогим и подходящим реквизитом, превратить рабочую рутину в маленький праздник и театр. И гостям приятнее: чувствуешь, что вляпался, но вляпался красиво, с французским коньяком и ручкой с золотым пером!
* * *
Бывший Директор подъехал в офис в точно назначенное время, в той же серой куртке и галстуке родом из прошлого века. Без лишних разговоров, но с некоторым сожалением я положил перед ним три бледно-малиновые упаковки новеньких евро.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
