— Но он такой большой, — Келси уже протянула руку к котенку. — Больше обоих котят дикой кошки…
— Быстроногой, — поправил Йонан девушку, и она удивленно взглянула на него.
— Ты уже дал ей имя?
— Так она сама назвалась Леди в Зеленом. Все, что бегает, плавает или летает и не принадлежит Тени, все дружно с Леди. Но детеныш умрет…
— Нет! — слепая ищущая голова, крик голода и одиночества привели Келси в себя, заставили забыть о своем положении. — Она только вчера унесла своих котят. И я видела ее, только когда она приходила поесть.
Едва взяв в руки найденыша, Келси поняла, что должна найти кошку и посмотреть, примет ли Быстроногая приемного ребенка. Она знала, что иногда кошки делают это охотно.
Кошка, несомненно, нашла логово где-то в холмах, окружающих долину. Там ее может привлечь множество расщелин и неглубоких пещер; и логово не должно быть слишком далеко от домов, куда кошка каждый вечер приходит за едой.
Келси прижала к себе завернутого в ткань котенка и посмотрела на Йонана.
— Кто это?
— Снежная кошка, — коротко повторил он. — Мать далеко ушла из гор, охотясь. А серые за такой добычей могут тоже прийти издалека.
Детеныш тыкался ей в пальцы, голодно облизывал их и время от времени испускал жалобный писк. Келси решительно повернулась спиной к домам и палаткам тех, кто не был рожден в Долине, и направилась в холмы. По дороге она начала звать — не «кис-кис», как в своей стране и времени, — а звать мысленно. До этого момента она о такой возможности и не думала. Но ей легко было представить себе дикую кошку и ее котят, удерживать эту картину в сознании и продолжать звать — звать своего спутника по приключению способом, для описания которого у нее не нашлось бы слов.
Она чувствовала, что Йонан идет за ней, но на некотором расстоянии, словно боится помешать. Они прошли через несколько каменных осыпей, миновали ручей, который вытекал из холмов перед слиянием с рекой. И тут Келси остановилась.
Как будто к пяти чувствам, которые она пронесла через всю жизнь, добавилось новое. Не запах, не зрение, не слух — осязание, но какое-то особое. Она сконцентрировалась на этом новом чувстве, и тут же из-за камня, покрытого древней обветрившейся резьбой, показалась дикая кошка. Келси сделала к ней шаг, и Быстроногая предупреждающе зарычала. Хотя девушка и принесла и саму кошку и ее котят в эту Долину, Быстроногая объявляла, что то была только временная мера, и что больше подобных вольностей она не допустит. Там, за вратами, говорят, что приручить дикую кошку невозможно. Похоже, это правда.
Келси дальше не пошла. Опираясь о камень, она опустилась на колени, положила перед собой сверток и развернула его, открыв голодного кричащего детеныша.
Девушка старалась держать свои мысли при себе. Даже если бы она могла мысленно пригласить Быстроногую осмотреть этого найденыша, то не решилась бы. Слишком мало она знает об этой своей новой способности.
Детеныш продолжал плакать. Быстроногая снова зарычала и посмотрела на него. Медленно, по дюйму за раз, словно приближаясь к добыче, она двинулась вперед, прижимаясь животом к земле, время от времени останавливаясь и глядя на Келси, которая сидела неподвижно и терпеливо ждала.
Может быть, котенок учуял приближение Быстроногой, потому что повернул к ней голову, хотя и не мог видеть, и писк его стал еще жалобнее. Кошка прыгнула, и Келси протянула руку, опасаясь, что детеныш погибнет в результате ее эксперимента.
Быстроногая присела над котенком, который достигал не менее четверти ее размера. Высунула язык и лизнула слепую голову. Потом попыталась схватить его за загривок и отнести в свое логово, как собственных котят. Но для нее это оказалось почти невыполнимой задачей. Кошка с трудом потащила вопящего детеныша по земле и скрылась с ним за камнем. Келси повернулась и увидела, что Йонан внимательно смотрит на нее.
— Я думаю, она его примет, — сказала девушка. — Но выживет ли он, это другое дело.
Впервые она увидела легкую тень на его серьезном лице. Эту тень можно было бы назвать и улыбкой.
— Выживет, — он казался уверенным. — Это место жизни, а не смерти.
Келси вновь подумала, как мало она знает о Долине и ее жителях, как много нужно еще узнать. Узнать? Снова мысли ее пошли по привычному пути. Насколько справедливы слова Трегарта о вратах, через которые можно пройти только в одну сторону? Может, никакие расспросы не дадут ей ответа. Но то, что можно узнать, она узнает.
— Ты не из жителей Долины, — заявила она. Это был не вопрос, а утверждение. В Долине жили два гуманоидных племени, не говоря уже о крылатых, когтистых, копытных или чешуйчатых.
— Это так, — он сел лицом к ней, скрестив ноги. Между ними лежала скомканная ткань, в которой юноша принес детеныша. — Во мне течет кровь Карстена… и Салкаров…
Он, должно быть, понял по ее выражению, что эти слова ничего ей не говорят, потому что разразился длинной речью. Такой она не слыхала со дня своей встречи с Трегартом.
— Мы Древней Крови — с юга — оттуда моя мать. Нас изгнали из своей страны, мы укрылись в горах и стали бороться с колдерами и с теми, кто обрек наших родичей на смерть. А когда колдуньи перевернули горы…
— Перевернули горы! — прервала его Келси. Может, она и примет кое-что, но это «перевернули горы» для нее уж слишком.
— Все, кто правил Эсткарпом, — продолжал Йонан, — собрались вместе, соединили силы и обратили их против самой земли, так, что горы рушились и вырастали новые, и впоследствии ни один человек не мог узнать границу.
Совершенно ясно, что он верит каждому своему слову, каким бы невероятным это ни казалось.
— Тогда мы отправились на поиски новой земли, — продолжал он, — и нас вел Кайлан Трегарт. Он привел нас в древние земли, сюда, в Эскор. Но и тут жило древнее зло, и оно проснулось с приходом Трегартов, потому что их сестра Каттея — выдающаяся колдунья, хотя и не носит камня; и то, что она делала в неведении, растревожило эту землю. И снова началась война против войск Тьмы, и это даже труднее, чем то, чему мы противостояли раньше. Странные нам приходится вести сражения… — он взглянул на свои руки, лежавшие на рукояти меча. Келси вспомнила, что люди, одетые в кольчуги, отличаются от тех, что меняют цвет; рука у них постоянно на оружии, как будто от жизни они не ждут ничего, кроме войны и тревоги.
— А кто же тогда Симон Трегарт? Ты говоришь о Кайлане…
— Симон — это тот, что прошел через врата… как и ты, леди. Он занял высокое положение в совете Эсткарпа, когда началась война с колдерами, и лишь недавно вернулся из еще одного похода, который предпринял без ведома других. Он женился на бывшей колдунье Джелит, и у них родились два сына: Кайлан и Кимок, и дочь Каттея — все одновременно. Такое чудо здесь не было известно раньше. Воин, колдун и колдунья. И все совершили великие деяния на этой земле.
Но нужно сделать еще многое. И многое человек не может понять… — он снова нахмурился и провел пальцами по рукояти меча, даже вытащил его немного и снова опустил в ножны.
