Я едва успел кивнуть, как на нас обрушился новый крик калданов. С близкого расстояния они казались еще ужаснее. Переваливаясь на кривых ногах, твари быстро приближались.
Чувство страха прошло — такое я уже видел. Только вместо меча в руках был АКМ.
Между тем бешеная атака продолжалась. Один из калданов, видимо, напоролся на колючку. Пробежав по инерции еще шага два, он свалился на спину, медленно покрываясь голубым пламенем смерти. Остальных это не испугало, только они стали приближаться более осторожно, тщательно осматривая землю под собой. Разбросанное серебро сковывало их движения, что, безусловно, оказалось нам на руку. Воины снова выпустили стрелы, но они не причинили калданам никакого вреда.
Мне некогда было размышлять над еще одной загадкой чужого мира, потому что я сам оказался в гуще событий и даже испытал удовлетворение, когда увидел перед собой клыкастое рыло. Но в следующее мгновение мне пришлось заботиться о своей жизни. Калдан широко размахнулся и нанес удар дубиной, целясь в мою голову. Мне ничего не оставалось, как защищаться мечом. Удар был просто чудовищный, но рука выдержала. Дубина неприятно хрустнула и развалилась на две половинки. Но радоваться я не стал. Слишком рано, да и не к месту.
Калдан, ничуть не смущенный потерей дубинки, отбросил ее остатки в сторону и, многозначительно рыкнув, двинулся на меня без оружия, с голыми руками. Я остервенело отмахивался мечом. Калдан резко выбросил вперед мощную лапу. Удар пришелся как раз по кисти руки. Меч вывалился из нее и, проделав в воздухе замысловатую фигуру, воткнулся в землю неподалеку. Наши шансы сравнялись. Но калдан думал иначе.
Маленькие злые бусинки глаз жадно вперились в меня. Кажется, он размышлял о том, каков я на вкус. Лично я полагаю, что мое мясо совершенно невкусное. Но мое мнение было зверюге до фени. Пятясь назад, я отступал к дереву. Помощи от Лииса и его людей ждать не приходилось, каждый дрался за себя. Я сам влез в это дело и теперь оказался по уши в дерьме.
Даже если бы я продолжил самобичевание, мое положение от этого не стало бы лучше. Я уже стоял, упершись спиной в ствол. Классическая ситуация — отступать некуда, позади стена. Между тем клыкастая морда приближалась с жуткой неотвратимостью.
Было ясно, что смерть настолько близко подошла ко мне, что если я не придумаю, как выпутаться, то больше не увижу ни солнца, ни неба, ни Великих Шептунов.
Калдан победно задрал морду и бросился вперед.
Рука давно уже шарила по карманам, в надежде отыскать там хоть что-нибудь. В ладонь попала зажигалка, и я, в последней вспышке самосохранения, выбросил руку прямо в пасть калдана, сжав в кулаке маленький факел. Это нужно было видеть! Калдан вспыхнул, словно небольшая спичечная фабрика. Я просто не верил глазам.
Упав на землю, он забился в страшном Крике и вскоре затих.
Ай да я! Ай да зажигалочка! Родная. Отечественная. И что вытворяет! Если б знать, что эта мразь так хорошо горит, развел бы костерок побольше. Так, ну что там осталось?
Дела шли не так хорошо, как хотелось бы. Рядом с догорающими трупами нелюдей лежали с ужасными ранами тела трех воинов. Лиис пока что отмахивался, но чувствовалось, что он и его люди порядком подустали. Четыре калдана против троих наших. — Четверых! — мысленно поправился я фразой знаменитого гасконца.
Все, что мне оставалось, так это броситься на помощь. Оттолкнув в сторону одного из изумленных воинов, я прыгнул прямо в объятия калдана. Едва я успел чикнуть зажигалкой и пригнуться, как надо мной пронеслась мощная лапа нелюдя, способная снести и не такую крепкую голову как у меня.
Но огонек цивилизации сделал свое дело. Как сказал классик революционного времени: (Из искры возгорелось пламя).
От вспыхнувшего калдана стало светло как днем, а я уже выбирал следующую жертву. Я вошел в раж.
С очередным я справился на удивление легко, обойдя неповоротливую тушу с тыла. Это зверье совершенно не разбирается в тактике обороны.
Остался последний калдан. Лиису так понравилось мое умение разжигать костры, что он без слов уступил свое место.
Прыгнув вперед, я уже привычным движением поднырнул под лапу чудовища и чиркнул зажигалкой.
Ничего. То есть, абсолютно. Зажигалка не сработала. Газ кончился в самый неподходящий момент.
Калдан навалился всей тушей, подминая мое бедное тело под себя. Я почувствовал запах смерти. А может быть, это был только запах от шерсти нелюдя. Хотя, кто знает, как пахнет смерть?
Волосы чудовища лезли в рот, перекрывая последний ручеек свежего воздуха. Плохая смерть, глупая. Но неожиданно лапы, сжимающие меня, ослабли, и калдан рухнул всей массой, вжимая меня в землю. Затем тело опрокинулось, и я увидел довольное лицо Лииса. — С возвращением.
Я попытался что-либо сказать, но не смог. Вместо слов изо рта вываливались клочья шерсти. Кажется, я немного покусал их хозяина.
Не успел я придти в себя, как неугомонный Лиис скомандовал подъем и мы снова побежали.
Я не думал о том, почему Лиис оставил раненых товарищей. Я уже понял: все, что делается в этом мире — разумно. Раненым в дикой гонке со смертью не выдержать.
Впереди бежал сам Лиис, следом я, сзади оставшиеся воины. Иногда мы переходили на шаг, и тогда Лиис напряженно вслушивался. Немного переведя дух и убедившись, что опасности пока нет, мы устремлялись вперед.
Один раз нам попались сидящие на дороге бледные и уродливые старики, при нашем появлении они просто исчезли. Минут десять спустя пришлось отмахиваться от небольшой стаи волков. В этом лесу даже хищникам нечего было есть. Мы продолжали утомительный бег до тех пор, пока лучи солнца не осветили наши уставшие лица.
— Самое опасное позади. — Лиис поравнялся со мною. — Осталось идти около часа. Думаю, что обниматься с нелюдью тебе больше не придется. — Шутишь?
— Угу. Да ты не обижайся!
— Уже забыл. А все-таки, если бы мы пошли днем?
— Нам повезло, что мы пошли ночью…
— Трое погибших — это везение? Лиис крякнул. Не стоило упоминать об оставленных. В конце концов, это его соплеменники, а не мои.
— Бывали случаи, что с запретных земель не выходили целые отряды, гораздо более многочисленные, нежели наш. И, вообще, будь добр, заткнись. Грубо, но справедливо.
Через час мы вышли из леса. Местность, как по волшебству, переменилась. Вокруг снова зашелестели зелеными листьями деревья. Прозрачный воздух благоухал ароматами цветов. А птицы?! А букашки?! Что за прелесть!…
… Великие Шептуны. Добрые и справедливые волшебники.
Это был своего рода обособленный клан. Никто не мог войти в него родственниками, и никто из обитателей Большого Дома никогда не выходил из Семьи. Никто не знал, сколько их, Великих Шептунов, и редко кто видел сразу хотя бы трех волшебников. Шептуны никогда не появлялись вместе, да и за пределы своего Дома выходили редко.
