Первая половина матча закончилась, и разгоряченные игроки трусцой побежали с поля, чтобы прийти в себя, отдохнуть и выслушать наставления тренеров. Предстояло как-то заполнить тридцать минут до начала следующего периода.
Митч осмотрелся и приметил серый вагончик-закусочную, в котором толпился народ. Он проголодался — мать накормила его перед игрой, но аромат свежеприготовленной воздушной кукурузы дразнил его весь вечер.
В целебном вечернем воздухе одного из последних сентябрьских денечков, когда с деревьев только начинают опадать первые листья, было что-то такое, что возбуждало у мужчин аппетит. Что может быть лучше в это время года в сельской Алабаме, чем американский футбол, содовая, попкорн и хот-дог?
Подстегнутый барабанным боем, под который выходил на поле оркестр школы соперников, Митч повесил видеокамеру на плечо и направился к закусочной.
Он хорошо знал, что все представления, устраиваемые в перерывах, похожи одно на другое, поэтому он ничего не потеряет, если отправится поесть. А теперь, после того как он вспомнил о еде, он не успокоится, пока не удовлетворит свое желание.
Если бы желание, которое влекло его к Бо, можно было бы так же легко удовлетворить!..
Откуда взялась эта мысль?
Митч остановился, и его начали толкать. Мысль о еде прямиком привела его к мыслям о Бо. Тяжелый случай.
Митч прибавил ходу и встал в конец очереди за едой.
Соблазнительный запах лука и попкорна дразнил нос. Митч пытался заставить себя думать о чем угодно, только не о Бо. Странно — все такие места похожи друг на друга, и они ничуть не изменились за почти двадцать лет, которые прошли с тех пор, как он окончил школу. Такие же полные энтузиазма родители толпились у грубых стоек. Такие же ряды пакетиков с чипсами, прикрепленных прищепками к проволоке, протянутой над задними полками, такие же неизменные хот-доги, шипящие над углями. Рот Митча наполнился слюной.
Подошла его очередь, и Митч заказал хот-дог, побольше горчицы, попкорн и колу. Женщина, стоявшая за стойкой, показалась ему знакомой. Она вполне могла оказаться матерью одного из его школьных друзей.
Когда женщина передавала ему пакетик с попкорном, лицо ее расплылось в улыбке.
— Ну и ну! Мики Таггард. Я с трудом узнала тебя.
— Сейчас я называюсь Митч, — сказал Митч, отвыкнув от имени, которым его называли в школе. Он присмотрелся. Это была сестра Эйса. Как летит время! — Бренда Харви?
— Теперь Уэйнрайт, но да, это я. Что ты здесь делаешь? Мне говорили, ты служишь за границей. — Ее лицо смягчилось. — Я очень расстроилась, когда узнала о Норе.
— Да, — глухо произнес Митч. — Большое несчастье. — Извиняющаяся улыбка далась ему легче, чем он мог предположить. — Веришь ли, мой сын Мики играет за «Питт-каунти». Я давно не был дома, все время на дальних авиабазах, и только сейчас получил отпуск, чтобы посмотреть на его игру.
— Ты можешь им гордиться, — произнесла Бренда воркующим голосом.
Позади кто-то деликатно кашлянул, и женщина поняла намек.
— Надеюсь, мы еще увидимся, Митч, — сказала она, подавая ему хот-дог.
— Конечно. — Митч заплатил и собрал свою добычу, прижав к груди пакет с попкорном. — Рад был увидеть тебя. — И, уже отходя, понял, что действительно был рад.
Держать и съестное, и камеру оказалось непросто, поэтому Митч сделал то, что представлялось ему единственно верным. Он развернул хот-дог и сразу откусил добрую половину, набив полный рот.
Дожевывая вторую половину, Митч скомкал бумагу и осмотрелся в поисках урны. В тот момент, когда он нашел, что ему нужно, на периферии его зрения оказалась высокая женская фигура. Он чуть не подавился, большой кусок хот-дога застрял в горле. Прикрыв глаза, Митч с трудом проглотил его. Когда он открыл глаза, женщина все еще была там.
Бо пока не видела его, но непременно увидит. Митч придумал, что уместнее сделать: он как бы случайно столкнется с ней на боковых линиях. И это будет лучшим выходом из положения.
Он сделал большой глоток содовой, надеясь, что голос не выдаст его. И пошел навстречу.
Митч угадал момент, когда Бо его заметила. Ее глаза широко открылись, она заулыбалась.
— Привет, чужестранец! — крикнула она Митчу, когда ее длинные ножки сократили расстояние между ними.
Митч забыл, какая она очаровательная с этой смешной прической из прямых торчащих волос.
— Не ожидал встретить тебя, — сказал он, когда они пробились друг к другу.
— В последнюю минуту мне пришлось заменить Дэнни Транера. Его жена родила на две недели раньше срока.
— Вот как… — Митч не знал, что сказать. Один ее вид потряс его так, как будто он обнаружил змею в своих ботинках. Но как обращаться со змеей, он знал. А Бо — загадка для него.
— Можно мне сделать глоток колы? У меня нет времени стоять в очереди. — Она протянула руку.
— Ну конечно. — Митч дал ей запотевший стаканчик.
— Спасибо. Очень хочется пить. — Бо вернула стаканчик, стараясь не касаться его руки. — Мне пора, сейчас начнется вторая половина игры.
— Да, понимаю.
Бо уже уходила, когда Митч опомнился. Сделав глоток колы, он увидел, что его губы легли как раз на то место, где осталось пятно от ее яркой губной помады. Или это произошло случайно? Он задал себе этот вопрос, припомнив вкус ее губ. Тогда он отбросил гордость и окликнул ее:
— Бо!
Она обернулась, лицо у нее было спокойным, а глаза смотрели с надеждой.
— Да?
— Нам нужно поговорить.
Глава 4
Отходя вместе с Митчем от закусочной, Бо пыталась оставаться невозмутимой, но на ее лице сама собой расплывалась глуповатая улыбка.
Бо смотрела на красивое, взволнованное лицо Митча, и в ней расцветала надежда, что Митч хочет все загладить. Или продолжить. Второе ей нравилось больше. Он беспомощно улыбался, на щеке красовалось пятно горчицы.
Противясь желанию вытереть это желтое пятно с его щеки, Бо набрала в легкие воздуха и сказала:
— Так о чем мы должны поговорить?
На этот раз настала очередь Митча набираться смелости, и Бо как завороженная смотрела на его широкую грудь, поднимающуюся и опускающуюся с каждым вздохом.
— О том, что произошло прошлой ночью. Это была ошибка.
Бо закрыла глаза и сникла. Она-то надеялась, что он хочет загладить неловкость, а он просит забыть все случившееся, как будто ничего и не было.
— Я не должен был так безобразно накидываться на вас.
Глаза Бо распахнулись, снова появилась надежда.
— Я не владел собой. Может, я был слишком груб, но мне казалось, что вы не были против. — Митч замолчал, отвернув лицо.
