— Я целовал вас потому, что вы чертовски соблазнительны.
— Не отклоняйтесь от темы. Я говорю о яхтах и битом фарфоре.
— Продолжайте.
— Спасибо, — спокойно сказала она. — Я не собираюсь прыгать к вам постель, несмотря на то, что вы так же красивы, сексуальны и соблазнительны, как и прежде.
Он боролся с улыбкой.
— Правда?
— Вы оправдываете свою репутацию.
— Репутация. Только это вы обо мне и знаете. — Он отошел к окну, у которого стоял утром, и долго глядел в него, потом обернулся и оперся на подоконник. — Бог свидетель, в моей жизни были годы, которыми не приходилось гордиться. Моя юность была открытой книгой. Когда вам четырнадцать лет и о разводе ваших родителей пишут и судачат все, кому не лень, вам никуда не спрятаться. А в семнадцать лет портрет вашего старика помещают на обложках нью-йоркских, парижских и лондонских журналов, и вы начинаете понимать, что повторить такой успех вам не по зубам. Когда я поступил в университет и мы провели с ним уик-энд, он был советником всевозможных комиссий в конгрессе и при Белом доме. А когда я получал диплом, он возглавлял президентские миссии по всему миру… Глава электронной империи не тратит время на детей. Он просто швыряет им деньги, чтобы те не жаловались.
— Что ж, зато денег вам хватало…
— Помните то лето, когда он на два дня выписал сюда из Лас-Вегаса эстрадных звезд, разместил их в этом доме и заставил выступать? Он оплатил сверхурочные всей кейп-нордской полиции, чтобы обеспечить звездам безопасность, не поскупился на поставщиков продуктов, шофера и лимузин, который должен был довезти их до сцены и доставить обратно.
— Помню.
Бет ждала, пока он пересечет комнату и подойдет к ней.
— После этого в окно моей спальни и стали забираться девушки. Да что в окно? Они спали у меня в машине. — Данк вздрогнул, прислонился к двери чулана и ужасно удивил ее, съехав на пол. У него был вид блаженного. — Пожалуйста, скажите, что вы не были одной из них.
— Нет, не была, — ответила Бет, присев рядом.
— Слава Богу…
Он подтянул колени и потерся лбом об обтягивавшую их поношенную парусину. Его вновь одолевало желание.
— Для меня вы были лишь мечтой, — тихо сказала она. — Вы правы, я знала только вашу репутацию. А в реальности не было ничего, кроме случая на пляже, подглядывания за вами, когда вы приходили на лодочную станцию за яхтой, да еще подписей вашего отца на счетах за обслуживание.
— Примерно тогда мой брат и обнаружил, что отец редко просматривает счета. Только подписывает их, и все…
— Вы проводили на станции уйму времени.
— А где еще пропадать мальчишке? У меня было чертовски мало любимых мест. Станция была одним из них. Шон надолго запомнил день, когда он поймал меня на воровстве. В тот год мать уехала в Сан-Франциско и летом отправила меня с братом на восток одних. С тех пор она никогда не приезжала в Кейп-Норд.
— Я знаю.
— Если бы только вы… После этого в здешней семейной вотчине не стало никакого порядка. Летом здесь всем заправляли экономки, отец появлялся только мельком, а мы с братом не остановились бы перед убийством, лишь бы удрать отсюда.
— И что же вы украли?
— Спасательный жилет.
— Вы хотели таким образом выразить свой гнев.
Данк засмеялся.
— Ну, можно ли этому поверить? В магазинах не было вещи, которую отец отказался бы нам купить. Наверное, я просто пытался что-то доказать самому себе, но был настолько глуп, что не догадался сунуть в карман что-нибудь маленькое и унести ноги.
— Скорее всего, вы и не собирались уносить ноги. Просто вам хотелось получить взбучку от родителей. Если бы бедный старый Чак надавал вам за воровство по шее и выгнал со станции или отвел в полицию, родителям волей-неволей пришлось бы выручать вас и обсуждать, как быть с испорченным сыном. Глядишь, они бы и сошлись…
— Вы прекрасно разбираетесь в психологии четырнадцатилетних мальчишек. — Данк прислонился затылком к стене, посмотрел на Бет и попытался отвлечься от мыслей, от которых сводило внутренности.
Бет потерлась о него плечом и промурлыкала:
— Вот и видно, что вы меня совсем не знаете. Тогда мы бы с вами составили удивительно опасную пару.
Данк прикоснулся к ее лицу и поборол желание поцеловать девушку.
— Вы совершенно правы в том, что касается меня, но очень ошибаетесь, говоря о себе. Я и мысли не допускаю, что тогда вы могли отдаться мне. Четырнадцать лет назад весь мир сказал бы мне «да», но только не вы. Вы сказали бы «нет».
— И тогда вы бросили бы меня лежать на пляже у дальнего мола.
— Нет. Тогда я полюбил бы вас.
В ее глазах засветилась нежность. Она медленно покачала головой и прижалась виском к его руке. Волосы девушки щекотали ладонь Данка. Он погладил Бет по щеке.
— Я не могу прикоснуться к вам, Данк, — прошептала она.
— Но ведь это так легко, — возразил он.
— Легче, чем вступить в связь? Легче, чем дружить?
Его словно ударили по лицу. Он наклонился и снова припал к ее губам, думая о двери за ее спиной, о черном ходе на второй этаж и о том, сколько раз летними ночами он тайком шастал по нему вверх и вниз. Верхняя ступенька поскрипывала до сих пор. Он думал о кровати, привезенной из Портленда и поставленной в просторной комнате с видом на залив Мэн. Его комната, его кровать, толстое стеганое одеяло, мягкое как ее груди… Лечь с ней в постель было бы намного легче, чем вести этот разговор…
Она подобрала под себя колени и встала.
— Не следовало приходить сюда. Нужно было остановиться до того, как мы потеряли голову. Я не собиралась… — Бет покачала головой и посмотрела на Данка. — Все наши намерения пошли прахом. Ни цыплят, ни перца, ни камина после захода солнца… Пора возвращаться домой.
Данк поднялся.
— Я так и не получил ответа.
— Откуда я знаю этот дом? — Она шагнула к двери. — Тем летом мне было шестнадцать лет, и я бегала на свидания к парню, который работал в доке. Его звали Уильям Куотерли. Ваш кузен Бен пригласил нас как-то на вечеринку. Целый выводок девчонок готовил на вашей кухне пиццу. Вот так я здесь и очутилась.
— Значит, вы были здесь в гостях? — Кровь вновь прилила к его щекам. — Значит, вы не работали тут?
— Нет. Я никогда не работала нигде, кроме лодочной станции.
— Так какого же черта вам понадобились все эти намеки? Заставили меня подумать, что вы были одной из наши горничных.
— Данк, вы потрясающе быстро делаете из моих слов собственные выводы.
— Эти выводы вы готовенькими положили к моим ногам. Предположение было вполне логичным.
