— Видимо, у него есть свои причины. Можно попытаться выяснить, зачем он собирается купить дом. Ты с ним не встречалась?
— Он вчера приезжал к нам. Сказал, что хочет устроить в доме курорт для престарелых работников издательского бизнеса. Такой, знаешь ли, альтруист. Говорил вроде бы искренне, но в то же время был слишком настойчив. Что-то тут не складывается.
— Даже не знаю — что я могу для тебя сделать? Ты же приехала не для того, чтобы посоветоваться со мной. Я знаю — ты сама принимаешь решения.
— Я хочу узнать — как по-твоему, можно сделать из этого дома отель, учитывая, что земли для строительства совсем немного? И еще одно — принадлежит ли бухта под скалой дому? Если да, тогда можно ли прорубить в скале ступени? Хотя я не уверена, что в бухте безопасно купаться.
— Я тебе могу ответить, даже не заглядывая в бумаги. Да, залив принадлежит владельцу дома. Но толку от него мало. Во время отлива на пляже остается лишь узкая полоска песка. Во время прилива пляж затапливается полностью.
Тетя Хетти выслушала Роберта с задумчивой усмешкой.
— Значит, даже если прорубить в скале ступени вниз, к морю, спускаться все равно нет смысла, разве что во время отлива?
— Да, пожалуй что так. К тому же пляж там слишком маленький. Скажу больше — если бы этот дом на самом деле можно было превратить в хороший отель, уж наверняка нашелся бы какой-нибудь предприимчивый господин и давно его выкупил бы вместе с принадлежащими ему участками земли. Я склоняюсь к мысли, что Дункан Стэнли говорит правду, но цена, конечно, непомерно завышена. Учитывая, что дом расположен в таком неудобном месте, его цена на рынке сильно падает. Может быть, у мистера Стэнли много денег и он не знает, что с ними делать? Кто он такой? Владелец сети супермаркетов?
— Не знаю, чем он сейчас занимается, но говорит, что был в свое время издателем и опубликовал первые книги Генри. Хотя, судя по бумагам, которые я нашла в доме, на самом деле книги Генри приносили ему не такую уж громадную прибыль, как мы все думали.
Роберт Хардинг посмотрел на Нее озадаченно.
— Я в этом не особенно разбираюсь, но мне всегда казалось, что авторы детективов имеют баснословные гонорары. Да, век живи — век учись.
Мы пообедали вместе, и я с огромным удовольствием слушала его рассказы. Оказалось, он знал массу интересного о Корнуолле.
Когда мы с тетей ехали домой, она вдруг сказала:
— Похоже на то, что Дункан Стэнли говорил правду. Мне и в голову не приходило, что из нашего дома можно сделать отель. Собственно, его главное достоинство — вид на Атлантический океан. Местность не особенно красивая, пляжа нет. Если не считать церкви, деревня тоже не живописнее других мест на побережье. К тому же вокруг дома нет свободного места для строительства. Луг сбоку от дома не такой большой — на нем много не построишь.
— Так ты склоняешься к тому, чтобы продать дом?
— А что бы ты сделала на моем месте? — По тону тети Я почувствовала, что ей важно мое мнение, не столько даже о продаже дома, сколько о самом покупателе.
— Я не стала бы спешить. Во всем этом есть что-то сомнительное. Роль ординарного добропорядочного отставного издателя как-то не вяжется с роскошным автомобилем Дункана Стэнли.
Тетя хмыкнула:
— Разве тебе не встречались мужчины, которые готовы последние деньги вложить в хорошую машину? Отказывают себе во всем, лишь бы получить то, что им хочется?
— М-м, да, но на него это непохоже. Даже не знаю почему. Во всяком случае подожди, не продавай. У меня такое чувство, что за эти кроется какая-то тайна. — Однако я не сказала ей, что уже убеждена в ее существовании и что с нею как-то связан Джонатан Пинарт.
Дождь кончился, и небо прояснилось, мы ехали домой по старой дороге, солнце сияло на небе, но нигде не было видно рыбацкой лодки Трегарта. Когда мы приближались к дому, на дороге вдалеке мы увидели Джонатана с Джиллиан. Она была в зеленом платье, и оно удивительно красиво сочеталось с ее огненными развевающимися на ветру волосами. Девушка шла легко, словно танцуя, с природной грацией. Зачем Джонатан всюду водит ее с собой — чтобы польстить своему мужскому самолюбию? Я сразу разозлилась. Я брюнетка, но темперамент у меня такой, какой всегда приписывают рыжим. Бедняжка Джиллиан, думала я, у меня было ощущение, что она может быть нежной и уступчивой, как голубка.
Я стала раздумывать: зачем вчера ночью Трегарт подъезжал к своей рыбацкой шхуне на маленькой лодке? Все это казалось мне лишенным смысла. И был ли в лодке сам Трегарт? Может, кто-то другой? Действительно ли я слышала звяканье запора на боковой калитке нашего сама? И что Джонатан так долго делал на берегу, лежа на скале? Все это я собиралась выяснить в самое ближайшее время.
Глава 4
На следующее утро мы встали рано, и я сказала, что хочу пойти еще раз осмотреть старую часть дома. Тетя Хетти отказалась меня сопровождать, заявив, что ей надо написать несколько писем и я могу идти одна. Накануне, когда мы были в Труро, я купила карманный фонарик и теперь взяла его с собой. Архитектура дома была незамысловатой — я подозревала, что при его строительстве главным критерием была не столько красота, сколько прочность. Дом должен был прежде всего выстоять при мощных атлантических штормах. Я шла через пустые комнаты, пытаясь представить себе, как здесь будут стоять парты и раздаваться веселая болтовня детей: Нужно будет сделать окна побольше. Даже в солнечный день они пропускают слишком мало света. Я в задумчивости подошла к двери в подвал и с удивлением обнаружила, что она легко открывается. В прошлый раз, когда я пыталась ее открыть, она не поддалась. Я включила фонарик. Каменные ступеньки без перил вели вниз. И тут я заметила на стене выключатель. Мне это показалось очень странным. Почему электрическое освещение проведено в подвале, а наверху его нет? Я включила свет и спустилась по ступенькам. Подвал оказался обширным помещением с каменными столбами, заставленным старой мебелью — шкафами, комодами, сундуками, кроватями и многим другим. Тяжелая дубовая дверь вела в подвал под новой частью дома, но я туда не пошла. Ту часть можно будет исследовать когда-нибудь потом, благо время есть. Я поднялась по ступенькам и плотно закрыла дверь. Потом попыталась снова ее открыть — она поддалась, хотя и с трудом. Значит, в первый раз я, наверное, просто нажала недостаточно сильно. Впрочем, через пару минут я уже не была в этом так уверена.
Дверь в последней комнате, которая выходила в сад, стояла незапертой. Я уставилась на нее, отказываясь верить своим глазам. Ведь я сама видела, как тетя задвигала тяжелую щеколду и запирала дверь изнутри на висячий замок. Даже если у кого-то был бы ключ, он все равно не мог бы открыть дверь снаружи! Оставалось предположить только одно — видимо, тетя приходила сюда позже и зачем-то открывала дверь. Я попыталась успокоить себя этим объяснением, но безуспешно. Настороженность сменилась тревожным чувством. Я вышла в дверь и оказалась в саду. Задвижка на калитке, ведущей из сада, была хорошо смазана. Я подвигала ее туда и обратно. Ни звука. Каким же образом я могла услышать ночью ее клацанье из окна спальни? Разве что тот, кто выходил тогда через калитку, очень спешил? Я снова отодвинула задвижку и постояла в задумчивости. Затем неторопливо прошлась по обочине луга и встала, облокотившись на ворота.
