– И что дальше?
– Ничего. Это все.
– Как все? Черт возьми, я ничего не понимаю!
Полли поставила опустевшую чашку на подоконник, а затем обхватила колени руками.
– Это и послужило толчком.
– Каким толчком? Для чего?
– Позже, когда Кэтти стояла в аэропорту, глядя в спину отправившемуся за минеральной водой Робу, на нее вдруг нахлынула волна сожаления по поводу того, что случилось с нами. Что мы расстались, несмотря на то, что когда-то любили друг друга.
– Ей было бы легче, если бы мы не любили?
Полли проглотила комок в горле.
– В ту минуту Кэтти впервые осознала, что мы с тобой испытывали друг к другу такие же чувства, как и они с Робом. Словно во всем мире исчезли остальные люди и остался только твой любимый человек.
– Влюбленные всегда испытывают подобные чувства, – глухо произнес Мейсон.
– Кэтти решила, что если даже ее родители не избежали разрыва, то она и подавно не желает участвовать в банальной истории, конец которой заведомо известен.
Дик внимательно посмотрел на Полли. Даже в темноте от него не укрылось то, что на ее глазах блестели слезы, а губы дрожали. Неужели она тоже вспомнила о счастье, сопутствовавшем им когда-то, о радости, о трепетной страсти?..
Прошло несколько долгих минут, прежде чем Мейсон снова неуверенно кашлянул.
– И что ты ответила на это Кэтти?
– А что я могла ей ответить?
– Ну хотя бы то, что наши ошибки не имеют к ней никакого отношения.
Полли лишь рукой махнула. Очевидно, на Кэтти этот довод не произвел ни малейшего впечатления.
– Надо было сказать, что она устала за день, что ее переполняют эмоции и поэтому она склонна излишне драматизировать события, – продолжил Дик.
– Я и об этом упоминала, – вздохнула Полли. – Но Кэтти пояснила, что она просто пытается быть прагматичной. По ее словам, лучше им с Робом разорвать отношения сейчас, когда между ними еще существует любовь, чем ждать, пока возникнет взаимная ненависть.
– Боже! Но ведь между нами нет ненависти, Полл. Ты сказала ей об этом?
Полли кивнула.
– Кэтти заявила, что я обманываю себя. Что любовь и ненависть являются двумя сторонами одной и той же медали, а середины не существует.
Мейсон сокрушенно покачал головой.
– О Господи! Моя дочь, оказывается, стала философом!
Полли снова подняла на него полные слез глаза.
– Что же нам делать? – прошептала она.
– Не знаю…
– Бедняжка страдает. Необходимо что-то придумать! Мы не можем позволить ей уйти от Роба. Она любит его. А он любит ее.
– Знаю-знаю. – Мейсон судорожно провел пальцами по волосам. – Дай подумать.
– Кэтти боится семейной жизни, и это наша вина!
– Брось! – резко ответил Дик.
– Но это правда.
– Ничего подобного. Конечно, обидно, что наш брак не удался, но будь я проклят, если я испытываю вину за брак своей дочери! Слышишь, Полл?
– Весь дом тебя слышит, – прошипела та. – Говори тише, иначе ты разбудишь детей.
– Они не дети. Ты сама недавно говорила, что Кэтти уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. Так она и поступила, хотя, по твоим словам, ты пыталась отговорить ее от этого опрометчивого шага.
– По моим словам? – Полли спрыгнула с подоконника. – Я действительно изо всех сил отговаривала Кэтти, но не кто иной, как ты, все свел насмарку, посоветовав ей следовать «велению сердца»!
– Это неправда! – Мейсон блеснул глазами. – Я просил Кэтти хорошенько подумать перед тем, как что-либо предпринимать. Говорил, что она слишком молода, чтобы делать такой серьезный шаг. И что же? Я оказался прав!
Полли пожала плечами.
– Ладно-ладно. Значит, мы оба пытались убедить Кэтти повременить с замужеством. Очевидно, ей надо было прислушаться к нашим словам. Но она не сделала этого.
– Вот именно. Она поступила по-своему. А потом наша дочь посмотрела, как мы танцуем, и внезапно пришла к выводу, что совершила огромную ошибку.
– Дик, прошу тебя! Говори тише…
– Только непонятно, почему отправной точкой в ее рассуждениях послужил наш вальс. Она могла бы пошире раскрыть глаза и обратить внимание на другие супружеские пары. В конце концов, есть еще масса примеров из кино и литературы!
– Не вижу здесь повода для шуток, – обиженно заметила Полли.
– Просто я не понимаю, почему бы Кэтти не прислушаться к тому, что говорит отец?
– А также мать, – вставила Полли.
– Что толку было мне распространяться на эту тему, если дочь меня не слушала? – продолжал Дик, не обратив внимания на слова бывшей жены. – Она поступила так, как сама пожелала, а сейчас пытается свалить все это на наш развод! Но у нее ничего не выйдет!
– Кэтти вовсе не пытается что-либо на нас сваливать. Она очень сильно расстроена, вот и все, – вступилась за дочь Полли.
– Она? А как же все остальные? Или наши чувства в расчет не принимаются? – сердито поинтересовался Мейсон. – Представляешь себе, каково мне было увидеть на пороге своего гостиничного номера Роба и узнать, что Кэтти сбежала, а он не может ее найти? Думаешь, легко мне было пережить это известие?
– Причитания тут не помогут, Дик.
– Конечно! – Дик ударил кулаком по стене. – Эх, если бы ты настойчивее отговаривала ее…
– Именно это я и делала! – также повысила голос Полли.
– Откуда мне знать, что ты делала? Я не находился рядом с тобой в течение последних шести лет.
– А кто в этом виноват?
Несколько секунд Дик и Полли стояли, глядя друг на друга. Полли вздохнула.
– Это бессмысленно. Сейчас незачем вспоминать прошлое. Наша дочь нуждается в помощи, и мы не можем допустить, чтобы она ушла от Роба, руководствуясь ложными мотивами.
– Правильно, – кивнул Мейсон. – И зачем только Кэтти поспешила с браком?! Ведь могли же они с Робом просто пожить вместе…
– Что-то я тебя не пойму. Еще совсем недавно тебя возмутило то, что они сняли квартиру и живут там вдвоем, – заметила Полли.
Дик пропустил замечание бывшей супруги мимо ушей.
– Почему ты не научила Кэтти владеть собой? Если бы она не позволила плотским желаниям одержать верх над всем остальным…
– И это говоришь ты? – перебила его Полли. – Если бы ты сам умел держать желания в узде, мы до сих пор были бы женаты!
– Сколько можно вспоминать о моих прошлых грехах! Кроме того, если бы ты не сторонилась меня, как будто я болен какой-то заразной болезнью, я не стал бы…
