Она права — Уильям проснулся.
— Вот чертовщина, — сокрушается Джесси. — Я так мало сделала!
Она с недовольством смотрит на экран.
— Очень сложная работа, — говорит она. — Когда я снимаю, то думаю о свете, фоне, одежде и аксессуарах. А во время редактирования мне нужно сделать снимок идеальным и не слишком «отфотошопленным».
Но стоит Джесси сосредоточиться на работе, как дети тут же требуют ее внимания. Как сейчас. Проходит еще несколько минут.
— Видишь? — смотрит она на меня, ожидая, что я замечу то же, что и она. Я ничего не замечаю. — Я твержу себе: «Мне просто нужно отредактировать эти снимки, которые я уже открыла, а потом я пойду к Уильяму».
Джесси указывает наверх. Там царит тишина. Джесси обратила внимание именно на тишину: мы были так поглощены фотографиями, что не заметили, как Уильям перестал плакать.
Чего недостает?
Джесси придется поступиться профессиональными мечтами, пока ее дети не вырастут. На такие уступки приходится идти многим женщинам. Ей придется забыть о деньгах и о профессиональном удовлетворении. Это принесет ей облегчение — она сможет целиком и полностью сосредоточиться на одном, но самом главном проекте: на своих детях. И тогда ее перестанет терзать чувство вины.
Впрочем, Джесси может сделать и другой выбор — она может целиком сосредоточиться на работе и покинуть дом. Если она собирается внести свой вклад в семейный бюджет и реализовать профессиональные способности, то вполне может себе это позволить, верно? И тогда в рабочее время она будет работать. Ей не придется перематывать пленку в видеомагнитофоне, вытирать разлитый на обеденном столе йогурт. Конечно, это дорогой вариант — возможно, даже неприемлемый: чтобы расширить бизнес, Джесси придется взять кредит. Но это позволит ей почувствовать счастливое ощущение потока. На работе она будет фотографом, а дома — матерью. Конечно, смартфон по-прежнему будет звонить, а электронная почта — требовать внимания. Но Джесси хотя бы сможет формально отделить работу от семейной жизни.
Вместо этого Джесси выбрала самый трудный путь. Она продолжает совмещать обе сферы жизни, целый день жонглирует своими обязанностями и никогда не знает, когда дети потребуют внимания и удастся ли ей выдержать назначенные сроки.
Сложно понять, как женщинам удается сочетать одно и другое. Недавно этот вопрос оказался в центре общественного внимания и вызвал очень серьезные и эмоциональные дискуссии. Шерил Сэндберг, руководитель «Фейсбук» и автор книг по психологии, утверждала, что женщины должны идти своим путем, добиваться профессиональных успехов, отстаивать свои точки зрения и защищать свое право на высокие должности. То есть они могут с гордостью носить брюки. Анна-Мари Слотер, занимавшая высокий пост в госдепартаменте и написавшая в июне 2012 года большую статью на эту тему для журнала «Атлантик», считала, что наш мир в его настоящем виде не может удовлетворить потребности женщин, амбициозных в профессиональной и семейной жизни. Для изменения ситуации требуются серьезные социальные и экономические сдвиги.
Обе точки зрения имеют право на существование и не являются взаимоисключающими. Но их сторонники пытаются понять, как женщины могут «получить все» — и могут ли. А ведь в действительности большинство женщин — и многие мужчины — просто пытаются примирить тело и душу.
Выражение «получить все» не имеет ничего общего с тем, что хотят женщины. Это лишь отражение широко распространенного и абсолютно неверного убеждения, свойственного обоим полам. Мы, представители среднего класса, считаем, что наши возможности безграничны и мы обязаны использовать их до последней капли. Как указывает Адам Филлипс, идея собственного потенциала буквально тиранит каждого из нас.
А ведь всего несколько поколений назад люди не просыпались по утрам, гадая, удастся ли им полностью реализовать свой потенциал. Свобода всегда была важна для американцев, но до недавнего времени свобода заниматься альпинизмом, изучать философию или даже выкраивать по утрам десять минут для чтения газеты не была встроена в личную вселенную предвосхищения. И помнить об этом очень важно. Если большинство из нас не знает, что делать с безграничным выбором и требованием общества, чтобы мы использовали максимум собственных возможностей, то, может быть, это связано с новизной подобной концепции.
Социолог Эндрю Черлин подробно пишет об этом в книге «Семейная карусель». По его наблюдениям, в колониях Новой Англии члены семьи не имели времени на собственные интересы. В семьях было слишком много детей, чтобы у кого-нибудь оставалось свободное время (в Плимуте в семьях было в среднем семь-восемь детей). В типичных пуританских домах не было места для уединения, вся жизнь проистекала в одной главной комнате.
«Приватность, которая сегодня в современном индивидуалистическом мире воспринимается как должное, в то время почти не существовала», — пишет он. С момента рождения люди оказывались в сложной паутине обязательств и формальных ролей. Всю жизнь человек следовал сценариям, которые помогали ему эти роли исполнять.
Только индустриализация — и как следствие, урбанизация — позволила человеку стать настоящим хозяином собственной судьбы. Впервые в истории молодые люди смогли вырваться с орбиты собственных семей и найти работу на заводах в больших городах. Они смогли выбирать одновременно и род занятий, и жен.
В XX веке и женщины тоже смогли обрести контроль над собственной жизнью. Многие удивляются, но до конца 60-х годов женщины почти не работали вне дома. Только расцвет женского движения дал им такое право.
Историк Стефани Кунц пишет, что в XX веке женщины начинали работать вне дома постепенно, и количество работающих женщин постоянно росло. 50-е годы многие считают золотым веком семьи. По сегодняшним меркам это настоящая аномалия. Средний возраст женщины, вступающей в первый брак, составлял 20 лет (в 1940-е годы — 23 года). В семьях рождалось все больше детей (за двадцать лет количество женщин, имеющих трех и более детей, удвоилось). Женщины начали покидать колледжи гораздо быстрее, чем мужчины.
Но к 1960-м годам количество покинувших колледж представителей разных полов сравнялось, а женщины стали получать более интересные профессиональные предложения. В 60-е годы появились противозачаточные таблетки, которые дали женщинам беспрецедентную свободу в планировании семьи (и выборе мужей — ведь теперь вероятность брака из-за нежелательной беременности значительно снизилась). Затем были приняты более либеральные законы о разводе, и женщины получили экономическую свободу. Теперь они могли спокойно разводиться с мужьями, если семейная жизнь их не устраивала.
Кульминацией всего этого стала культура безграничного выбора. Теперь американские мужчины и женщины из среднего класса могли свободно выбирать жизненный путь — впервые в истории. Либерализация 1970-х годов не сравнима с современным всепоглощающим стремлением к самореализации.
«Вне зависимости от уровня образования американцы оказались в ситуации, в которой жизненный выбор, ограниченный и случайный всего полвека назад, стал обязательным, — пишет Черлин. — Вы должны выбирать — снова и снова. Результатом становится постоянная самооценка — мы словно каждую минуту измеряем собственный эмоциональный пульс».
