Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Ступеньки, а потом и крыльцо затрещали под его солидным весом. Он поправил галстук-бабочку, хотя под бородой все равно не видно, внушительно кашлянул и надавил на кнопку старинного медного звонка. Вздрогнул от скрежещущего звука и оглянулся…
Он не услышал шагов и невольно отступил от распахнувшейся двери. На пороге стояла высокая тонкая женщина и смотрела вопросительно. Свет падал из-за ее спины, и вокруг головы светился нимб.
– Добрый вечер, – сказал Монах. – Я Монахов.
– Прошу! – Она посторонилась, и Монах вошел в большую темноватую прихожую.
Женщина была безликой, что немедленно бросалось в глаза. Невыразительное лицо, бледное и бесстрастное, гладко зачесанные светлые волосы, узел на затылке. Темное платье и туфли на низких каблуках. Нитка жемчуга. Образцовая экономка из буржуазного дома средней руки.
Она повернулась и пошла вперед. Монах последовал за ней. Из глубины дома слышались голоса, смех, звяканье посуды. Он появился на пороге гостиной, и голоса смолкли. Он стоял на пороге – большой, внушительный, в темно-сером костюме, с окладистой бородой и перехваченными кожаным шнурком волосами. Люди за столом молча рассматривали Монаха. Он пробасил: «Добрый вечер, господа!» Ответили ему вразнобой. Он обежал взглядом всю компанию, выхватывая тех, кого узнал по описанию Лики. Во главе сидел полный седой старик в черном, на голове его красовался красный шутовской колпак с бубенчиками, а в левом ухе – серебряная сережка – видимо, отец семейства, культовый режиссер Роман Левицкий; напротив, через стол, – молодая женщина со строгим лицом учительницы, не иначе старшая дочь Лариса. Монах задержал на ней взгляд – она ответила ему жестким и вызывающим взглядом. По правую руку от хозяина сидел молодцеватый старик с седыми усами и стрижкой ежиком – доктор? По левую – немолодая, сильно накрашенная дама с густыми бровями и пышной прической, рядом с ней Лика, затем молодая красивая женщина с недовольным лицом. «Ирина!» – вспомнил он. Рядом с ней – молодой человек с коротким носом и пухлыми детскими губами, похожий на старика, видимо, журналист-неудачник Леонид Левицкий. По левую руку от него еще одна женщина, красивая и пышная – не иначе, Алиса. Пару, сидевшую к нему спиной, разглядеть он не сумел – они не повернулись.
Лика выпрыгнула из-за стола, бросилась к Монаху. Схватила за руку, чмокнула в щеку и объявила:
– Мой друг Олег Монахов! Прошу любить и жаловать! – И драматическим шепотом на ухо, встав на цыпочки: – Молодец, что пришел! Я так соскучилась!
Монах, давший себе слово не реагировать на нахальную девчонку, тем не менее оторопел. Ирина недовольно фыркнула. Лариса продолжала неодобрительно рассматривать его в упор.
– Лика, кто это? – произнесла она резко.
– Мой друг! – вызывающе заявила Лика. – Олег, это моя семья! Моя любимая сплоченная крепкая семья! Мой папочка Роман Владимирович! – Она махнула рукой в сторону полного старика в колпаке. – Доктор Владимир Семенович, старейший друг нашей семьи. Это Элла Николаевна, подруга мамочки, заслуженная актриса.
Немолодая дама помахала Монаху пальчиками, вздернула густую бровь и сказала низким прокуренным басом:
– Привет! Обожаю крупных мужчин! А то теперь одни глистоперые остались, прости господи, смотреть не на что.
Была она сильно накрашена, как уже упоминалось, и наряжена в открытое красное платье с обилием сверкающих не то бижу, не то подлинных самоцветов, что требовало изрядной смелости из-за дряблой старческой кожи, усыпанной пигментными пятнами. В ней были порода и стать: прямая спина, вызывающий взгляд черных глаз, смоляные брови, и голову она держала высоко – сказывалась сценическая выучка. Она с ухмылкой смотрела на Монаха, и тот почувствовал, как загорелись уши. Назвать ее старухой не повернулся бы язык. Монах недолго думая подмигнул ей. Она сложила губы для поцелуя и громко чмокнула. Лика хихикнула.
Старый Левицкий погрозил пальцем:
– Элла, оставь мальчика в покое! Знаете, Олег, на ее счету штабеля разбитых сердец, держите ухо востро, не попадитесь. А как она поет цыганские романсы! Слезу из камня вышибает, извините за банальность. Продолжай, дитя мое.
– Это моя старшая сестра Лариса, – сказала Лика с гримаской. – Самая умная и успешная в семье. Кругом положительная, но незамужем, что удивительно. – Лариса шевельнулась протестующе, но промолчала. – Брат Леня, известный писатель, с супругой и подругой супруги Алисой. Почти классик. Ирочка, Алиса, встаньте, девочки, покажитесь во всей красе. А это Виталий и Екатерина, близкие верные друзья незамужней сестры Ларисы…
– Лика, сию минуту прекрати балаган! – резко приказала Лариса. – И придержи язык!
– Девчонка совсем отбилась от рук! – возмутился Леонид.
– Тихо! – негромко произнес старик в колпаке, и наступила тишина. – Леокадия, дитя мое, перестань дразнить гусей, – сказал он после продолжительной паузы. – Я же просил держаться в рамках. А вы, молодой человек, не обращайте внимания на этих филистеров. Рад видеть вас в моем доме. Юлия! – позвал он. – Пожалуйста, прибор моему дорогому гостю! Друзья моей дочери – мои друзья. Поближе к нам, мы любим новые лица, правда, Володя?
Доктор согласно кивнул и разгладил усы.
– Лика, это твой бойфренд? – громким шепотом спросила актриса.
– Элла Николаевна! – негромко произнесла Лариса.
– Олег мой друг! – вызывающе заявила Лика. – Близкий!
– Браво, дитя мое, вкус у тебя отменный, – сказал Левицкий. – Как говорили в мое время: хорошего человека должно быть много.
– Папа! – укоризненно произнесла Лариса, но старик не обратил на нее ни малейшего внимания.
Возникла бесшумно давешняя женщина, Юлия, что-то передвинула на столе, освободила место для новых тарелок – рядом с доктором. Что-то негромко сказала Лике, и та побежала из комнаты. Звякнула вилками и ножами, положила льняную салфетку. Монах уселся. Вернувшаяся Лика плюхнулась в свое кресло по другую сторону стола – напротив. Была она в длинном бархатном платье цвета бургундского, с таким глубоким вырезом, что при желании могла пролезть в него вся. Тонкая шея, острые ключицы и плоская мальчишеская грудка – ей пошел бы костюм Буратино. На голове девушки красовался пышный черный парик с буклями, а на тощих руках – белые кружевные перчатки до локтей. Веер из голубых перьев, довольно облезший, довершал туалет. Монах с трудом подавил ухмылку: еще и Леокадия! Похоже, в семье их было двое с тараканами в голове: папочка с серьгой, в колпаке с бубенчиками, который так обрадовался незнакомцу, и достойная его дочь, продолжательница семейных традиций и папиного театрального ремесла. Двое других – журналист и адвокатесса – выпадали из стиля и были, судя по выражению лиц, враждебным лагерем. Остальные – статисты со знаком плюс и минус. Он понял, почему старшая дочь навещает отца лишь в день рождения матери. Она была здесь неуместна, чужда, и можно было лишь представить себе, насколько раздражали ее эксцентричный папа и неуправляемая придурковатая младшая сестренка.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
