Мы приехали к дверям отеля, он быстро заплатил водителю такси и подтолкнул меня вперед. Он страшно спешил. Пока он ходил к ресепшену и брал ключи, я уселась в вестибюле. Служащий ресепшена посмотрел сначала на меня, потом на него, затем опять на меня и не сказал ни слова. Очень молоденькая девочка, почти ребенок, с огромным мужчиной — казалось, что для него это не было необычным. Я прошла рядом с ним к лифту и поднялась в его комнату. Я впервые была в таком красивом отеле.
Через несколько минут мы наконец добрались до его номера. Мое сердце начало колотиться. Реальность начала обволакивать меня. Только теперь я по-настоящему начинала понимать, что со мной происходит. Я хотела повернуться и бежать обратно, но 30 000 бат я хотела больше. Мы зашли в его комнату и подошли к кровати. Я села на стул, подальше от кровати. Он сделал движение рукой, чтобы я приняла душ. Я не ответила. Тогда он пошел в душ. Я села на стул в ожидании того, что должно со мной произойти. Я надеялась, что он навсегда останется в душе, но я знала, что, в конце концов, он снова появится.
Я все время думала о пути назад. У меня было достаточно времени, чтобы убежать и вернуться обратно в гоугоу бар. Я очень хотела эти 30 000 бат, но я не думала, что мама-сан отдаст мне их, если я вернусь так рано. Я даже думала вернуться в Убон неудачницей, девушкой неспособной помочь своей семье и послать матери денег. Так много мыслей пронеслось в моей голове, что я чуть не упала в обморок. Ханс появился из ванной, одетым в одно полотенце. Я перестала думать о побеге; теперь меня заботило то, что я должна делать дальше, чтобы сделка состоялась.
Он подошел ко мне, совершенно не представляя, насколько сильно билось мое сердце, и показал на душ. Я пошла в ванную комнату и принимала самый долгий душ на свете. Я зачерпывала теплую воду из бочонка чашкой. Я хотела поиграть с водой, но не могла, так как у меня были совершенно другие мысли.
Через 20 минут Ханс постучал в дверь. Я открыла ему. Я плохо понимала по-английски, но была уверена, что он сказал мне выйти. На тайском языке я попросила его подождать, так как была не готова. Вскоре я покинула безопасную ванную комнату и зашла в спальню. Я была полностью одета.
Он что-то сказал про полотенце, но я не собиралась одеваться, как он. Он говорил по-английски и, как мне казалось, не был заинтересован, понимаю ли я его. Я только улыбалась ему и не сводила глаз с него. Затем он сделал движение, чтобы я разделась.
Я очень нервничала и начала тяжело дышать, он подошел ко мне, взял меня за руку и провел к кровати. Он начал снимать с меня рубашку. Я чувствовала себя униженной, сидя напротив фаранга без юбки. Стыдясь, я прикрывала наготу руками. Ему казалось все это забавным. Я не могла понять, почему он выбрал именно меня и заплатил столько денег, когда в баре были другие девушки намного привлекательнее и развитее в сексуальном плане.
Теперь движением руки он попросил снять трусы. Я хотела убежать из комнаты и больше никогда не видеть фарангов. Очень осторожно он начал снимать трусы, мне было слишком страшно двигаться. После этого я предпочла больше никогда не вспоминать о том, что было дальше.
После того, как он все сделал, на кровати была кровь моя кровь. Это было мое посвящение в мир проституции — детской проституции. Это был мир, в котором я провела мое отрочество (подростковый возраст). Я встала на кровать и посмотрела вниз на всю эту кровь. Я посмотрела на свое голое тело в зеркале на стене и бедра, по которым стекала кровь. Я спрыгнула с кровати, подошла к зеркалу и ударила по нему кулаком; разбила его и разбила то ужасное отражение, которое смотрело на меня отражение моего настоящего и будущего. Я была безутешной. Я побежала в ванную и упала.
Мы вернулись в гоугоу и я подсчитала свои деньги. Все это заработала я. Теперь моя семья будет ценить меня. Я заплатила за смерть отца. Мама обрадуется, когда получит эти деньги. Она даже представить себе не могла, что я могу столько заработать в Бангкоке. Теперь она сможет высоко держать голову в деревне. Она сможет показать деньги своим друзьям и соседям. Теперь мама могла гордиться этой ужасной маленькой девочкой, над которой все надсмехались и обзывали по-всякому. Но эта маленькая девочка никогда не сможет сама гордиться собой. Пока моя мама будет хвалиться тем, что она сможет теперь приобрести, я никогда не смогу стать той же. Потеря уважения и достоинства дочери никогда не интересовали ее. Каждый последующий день с новыми событиями, изменяющими мою жизнь, на рассвете или на закате, я боролась с тошнотворным чувством, которое навсегда поселилось в моей голове, печалило мое сердце и овладевало моим разумом. В начале у меня даже и мысли не было, что следующие семь лет будут такими же.
Обязанности тайских женщин
Мы должны были выполнять главную обязанность в семье — быть главой и добытчиком для наших бедных деревенских семей. Я рано начала выполнять эту обязанность и намного лучше, чем многие. Что важнее, так это то, что мы — единственные несем ответственность за финансовую поддержку наших родителей, когда они становятся старыми. Мы должны следовать строгим правилам относительно нашего поведения, принимая на себя большую часть семейных и домашних обязанностей, лишаясь в результате своей собственной независимости. Деревенская беднота и ограниченные образовательные и экономические возможности оставляют мало выбора для старших дочерей для финансирования их семей помимо секс-индустрии. Мы не только должны заботиться о наших родителях, мы должны, таким образом, выразить свою благодарность. Коммерческая секс-индустрия, будь то связи с иностранцами или тайцами, стала необратимой данностью для многих девушек из Исаана.
Меньше, чем за час я заработала больше, чем я могла заработать за 12 месяцев протиранием полов и вытряхиванием пепельниц, продолжая жить в бедности. Некоторые клиенты говорили мне, что люди в Таиланде — бедные из-за их лени. В возрасте, когда они играли в бейсбол, ходили на футбольные матчи или видели эротические сны с их любимыми чирлидерами,[2]я спала с посетителями гоугоу, чтобы обеспечивать свою семью.
Женщины — заложники во времена нужды
Тайская поговорка
По возвращению в гоугоу, мои коллеги поздравили меня и сказали, что секс с туристами не является чем-то невиданным в их среде. Там было много четырнадцатилетних девушек, продающих свою девственность туристам. Другие отдавались местным за семейные долги или за плату по процентам. Каждый в баре чувствовал, что деньги, которые я заработала час назад — стоят того, чтобы это отпраздновать. Коллеги занимались этим годами, покупали хорошее жилье и копили заработанное от туристов. Работа в гоугоу помогала их семьям приобретать новые дома в деревнях или делать ремонт в старых. На эти деньги покупались мотоциклы для братьев, изготовленные на заказ шелковые одежды для родителей и много еды и напитков для вечеринок, на которых они никогда не присутствовали. Также коллеги покупали украшения и одежду себе. Для таких девушек как мы, больше вариантов не существовало. Мои друзья говорили, что все так и должно быть и ни о чем беспокоиться. Возможность заработать столько денег и так быстро была такой привлекательной. Они не могли отказаться, не могла отказаться и я.
