— Мы долго спорили на эту тему. Он полагает, что благодаря такой одежде заставит меня выглядеть чуть сексапильнее. — Чанс не смог скрыть смущения. — Ты тоже так считаешь?
— Да ты нарываешься на комплимент! — хмыкнула Элли. — Хочешь еще кусочек?
— Да, спасибо. — Он увидел, как очередной кусок пиццы перекочевал в его тарелку.
— Как зовут этого продюсера?
— Эмброуз Кеттеринг. Слышала?
— Да, — она нахмурилась, — не он ли потратил кучу денег на тот сериал, который с треском провалился в прошлом году?
Чанс поморщился:
— Монти знал бы об этом. Что касается меня, то деловая сторона меня мало волнует.
— Думаю, это тот самый продюсер. Говорят, теперь он хочет реабилитироваться в глазах критики. Ну, знаешь, как можно богаче, расточительнее, с массой дешевых эффектов. — Элли скорчила гримасу, говорящую об ее истинном отношении к подобным дельцам от искусства.
— Возможно, это как раз тот продюсер, который годится для тупоумных типов вроде меня, — бросил Чанс, снова чувствуя раздражение.
Элли недовольно отшвырнула вилку.
— Я не понимаю, почему ты бесишься? Неужели тебе до сих пор неясно, что фокусы с распиливанием тела или освобождением из закрытого сейфа, брошенного в бассейн с акулами, не идут ни в какое сравнение с великими трагедиями Шекспира и комедиями Шеридана в исполнении Харвея Фирстайна, Эдварда Бонда, Дэвида Мамета, Сэма Шепарда и Бэт Хенли! Это классика мирового театра! Или с телевизионными постановками вроде «Блюза Хилл-стрит» или «Корней»! Или с кинокартинами «Сталаг-17», «Лоуренс Аравийский» и «Убеждение друга»!
— Нет, не согласен, — жестко парировал он. — Магия как искусство старше Шекспира, старше Аристофана. И древнее первого актера древности Тесписа. Как видишь, я не такой уж невежественный, Элли.
— Я этого не утверждаю. Почему переходишь на личности?
— Потому что, когда ты суешь свой любопытный театральный нос в сундук, полный шуток, в которых не смыслишь ровным счетом ничего и которые воспринимаешь как вульгарное действо, лишенное благородства, ты отвергаешь не только мою профессию, но и весь мой жизненный путь. Я сделал свой выбор тогда, когда вышел из стен колледжа. Многие годы я провел в пути. Научился ни от кого не зависеть. Работал по двенадцать, четырнадцать, шестнадцать часов в сутки, изучая мастерство, отрабатывая собственный стиль, тренируя тело, закаляя мозг. Когда ты насмехаешься над моей работой, ты смеешься над моей жизнью.
Элли стало не по себе. Она отвернулась и посмотрела на вечернюю улицу. Он определенно был помешан на своих фокусах.
— Между прочим, Элли, магия была первым из театральных жанров. Накануне охоты древние люди собирались у костра и исполняли ритуал, призванный обеспечить им успех. Многочисленные врачеватели вызывали духов, смешивали снадобья и с помощью колдовских заклинаний просили богов об исцелении. Магия не знает возрастных или языковых границ. Она существует вне зависимости от вероисповеданий. Она рождает чувство загадочного и удивительного в каждом из нас — от ребенка, делающего первый шаг на земле, до глубокого старика.
Чанс перевел дыхание, и Элли ощутила, как его глаза буквально пронзили ее насквозь.
— Как иллюзионист, волшебник, фокусник, я сам творю чудо. Мне известны секреты, которые очаровывают и интригуют миллионы людей и при этом не наносят вреда ни одному из них. Моя профессия старше всемирной истории.
Алисия глядела на него во все глаза, чувствуя, как ее захватывает это самое чувство неизвестного и загадочного. Страсть, с которой Чанс говорил о своей работе, буквально завораживала. Элли прекрасно понимала, что придет в себя только тогда, когда останется одна. А сейчас мягкий бархат его низкого голоса, магическая сила его слов и его таинственная натура совсем завладели ею.
Чанс закончил свою пылкую речь и вопросительно посмотрел на нее. Он ждал реакции Элли. Вызовут ли его слова безудержное веселье, или презрительную усмешку, или оставят равнодушной? Она молчала, глядя на него расширенными от удивления сине-зелеными глазами. Наконец она покачала головой.
— Можешь ли ты по крайней мере показывать такие фокусы, которые не принудят меня наносить тебе физический вред?
Чанс был разочарован. Да и чего можно было ждать от такой исповеди! Что она вмиг забудет о своих предрассудках, благоговея перед миром волшебства? Глупо.
— Ладно, Элли. — Он выдавил подобие улыбки. — Я постараюсь придумать что-нибудь, что бы не противоречило твоим принципам.
Они молча расправились с остатками пиццы. Он предложил проводить ее до дома. Она отказалась. Он настаивал.
— Мой дед учил меня…
— Воспринимать любую женщину как настоящую леди. Это я уже слышала.
— И всегда провожать леди до дверей ее дома.
— Найду ее как-нибудь без посторонней помощи.
— Все рыцари Нью-Йорка давно вымерли, — заметил он. — А зря, между прочим.
Она закусила губу.
— Ну ладно, если ты настаиваешь, то можешь проводить меня до дома. Но на такси не надейся. У меня нет денег. Мы поедем на метро! Без разговоров!
— Не дай Бог поспорить с тобой! — Его преувеличенно-испуганный тон заставил ее рассмеяться.
Они вошли в мрачный, сырой, сделанный из серого камня вестибюль, и Элли достала из кошелька пару жетонов.
— На. — Она протянула ему один. — Между прочим, последний. Так что не говори, что от меня в жизни ничего не дождешься.
Они одновременно прошли через соседние турникеты. Элли оглянулась.
— Чанс, пошли скорее. Кажется, поезд подходит.
Он будто не слышал ее голоса.
— Чанс!
— Ах да. — Он вдруг протянул ей что-то. — На, возьми.
Элли остолбенела от удивления. На ее ладони лежал жетон метрополитена.
— Что это?
— Твой жетон. Тот самый. Последний. Я же не хочу, чтобы моя компания обошлась тебе почти в доллар, — вежливо заметил он. — Пойдем.
Послышался шум поезда. Чанс взял ее под руку и повел вниз, к перрону.
— Но… но как ты прошел через турникет?
— Опустив жетон в щель, разумеется.
— А как достал обратно?
— Профессиональный секрет, — произнес он, загадочно подмигнув.
Элли остановилась посреди лестницы. Люди, вышедшие из поезда, старались ее обойти, задевали и толкали.
— Ты хочешь сказать, что ты действительно знаешь, как доставать жетоны из турникетов, когда они уже попали туда?
— Конечно. На самом деле это так просто! Удивляюсь, почему люди до сих пор не догадались.
— Чанс!
— Девушка, вы что, заснули? Дайте пройти! — послышался чей-то раздраженный голос.
