Книга Новая Зона. Все сокровища мира - Виктор Точинов

– Мы всего лишь собрались попить кофе. С круассанами, – объяснил я и кивнул на дверь, ведущую в гостиную: там, на кофейном столике, как раз на редкость удачно остались лишь две чашки, третью я унес на кухню, решив выплеснуть остывший кофе и заварить новый.

Разговор проходил в моем кабинете, и находились мы там втроем: Ильза, я – уже, так сказать, распакованные – и человек, возглавлявший вновь прибывших. Да еще в дверях застыл «космонавт» с УОКом наперевес, но казался неодушевленной деталью интерьера.

Чеширский исчез, ни слуху ни духу. Может, до сих пор прятался в доме, может, сумел покинуть его… Хорошо быть человеком-невидимкой. Хорошо до тех пор, пока никто не догадывается, что ты рядом. Потому что на каждый яд имеется противоядие, а на делающий невидимым комбез – фонари с особым спектром излучения, подсвеченный ими Чеширский засверкал бы всеми цветами радуги. Собственно, по этой причине такой камуфляж не получил широкого распространения в войсках, хотя поначалу был объявлен революционным прорывом в военном деле.

Наверняка у «космонавтов» фонари с ультрафиолетовой составляющей спектра имелись, но пустить их в ход пока никто не додумался.

– Сидим, никого не трогаем, круассаны кушаем, – продолжал я. – Вдруг визг тормозов, подкатывают непонятные люди, и начинается цирк с конями. Для начала взорвали мне дверь, а потом…

– Я примерно представляю, что было потом, господин Заславский, – произнес майор. – Мы еще вернемся к «потом», а пока, с вашего позволения, задержимся на предыстории. Скажите, у вас в обычае тет-а-тетные чаепития с бывшей супругой?

Лицо майора было мне смутно знакомым. Фамилия Карпов ничего мне не сказала, а вот обличье… Майору было лет тридцать пять или чуть больше на вид, и, возможно, мы когда-то пересекались в былые годы. Когда он еще был не майором, а у меня еще имелись погоны на плечах и служебное удостоверение в кармане.

– Мы разошлись, но отношений напрочь не разрывали, – соврал я уверенным голосом. – И пили не чай, а кофе.

– Значит, вы, госпожа Заславская, часто бываете в этом доме? – поинтересовался майор словно невзначай.

Наши с Ильзой документы лежали здесь же, на моем столе, среди коллекции предметов, извлеченных из наших карманов. Но я готов был поклясться, что майор на документы не взглянул, даже не притронулся к ним. Однако знал, как зовут собеседников, имен не спрашивал… Любопытно, правда?

Ильза не клюнула, покачала головой:

– Я первый раз здесь. Обычно встречаемся на нейтральной территории.

– Отчего же сейчас вас сюда занесло?

– А вас отчего? – показала зубки экс-благоверная. – Насколько я понимаю, ваша зона ответственности строго ограничена: три километра снаружи Периметра и ни шагу дальше.

Я вздохнул. Ильза, как человек насквозь легальный, могла, наверное, позволить себе так общаться с майором… Мне и самому было любопытно, что делают здесь бойцы, чей шеврон украшен застывшим в прыжке каракалом, сиречь степной рысью. Этот спецназ – не те, кому полагается выезжать после сообщения о стрельбе в уединенном коттедже. «Каракалы» – из охраны Периметра, самая элитная часть быстрого реагирования, созданная на случай локальных прорывов и других вызванных Зоной неприятностей.

Но с моим мутным социальным статусом лучше бы не обвинять в превышении полномочий командира вооруженных людей, наводнивших мой дом.

– У нас по четвергам банный день, мы с ребятами мимо в баню катили, – произнес майор Карпов с каменным выражением лица. – Услышали стрельбу – ну и завернули, любой бы на нашем месте завернул.

Издевается… А глаза у самого добрые-добрые…

И тут же, не меняя выражения добрых глаз, майор добавил к имевшемуся на столе натюрморту еще два предмета. Два фотоальбома, электронных, разумеется. Небольшой, с ладошку, экран, разрешение паршивенькое – дешевка по нынешним меркам, хотя несколько лет назад такие альбомы казались бы современными, навороченными и стоили бы немало.

– Посмотрите, господа Заславские, любопытные снимочки… Посмотрите внимательно, а потом поменяетесь. Я думаю, что желание задавать мне вопросы у вас сразу уменьшится.

Я подцепил со стола плоскую карточку – ту, что лежала ближе ко мне. И по первому же снимку догадался, что предстоит увидеть далее…

На снимке был кот, мало похожий на домашнего. Гибридная порода Саванна, поколение F1, то есть больше половины генов от дикого зверя, от африканского красавца-сервала… Поколение F1 и даже F2 никто практически не покупает и не держит в доме для красоты и уюта, лишь заводчики, на племя, а на продажу идут котята поколений F3 и далее, с гораздо меньшей долей дикой крови… Никто не держит, но Папа Карло держал, и Шерхан был украшением его дома… Был. Теперь – на снимке – он лежал на боку в луже крови и живым не выглядел.

На остальных снимках оказался мертвый владелец мертвого кота… Выглядел Папа Карло неважно, не враз и опознаешь. Его перед смертью зверски пытали, причем по старинке, без психотропной химии и прочих гуманных штучек…

Папа сидел на своем собственном, в стиле ампир сработанном стуле с высокой спинкой, примотанный к нему многими слоями скотча, а поверху, для надежности, еще и обвязанный веревкой. Широко открытые глаза неподвижно смотрели куда-то вдаль. Облачен Папа Карло был лишь в брюки. И на его голом торсе, и на лице трудно было найти живое место: ожоги, разрезы, следы не то щипцов, не то плоскогубцев… Под левым соском торчала рукоять ножа.