Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
В то время как Константинос сидел в кабинете, изучая свой гроссбух и производя в уме вычисления прибылей за прошедшую неделю, процентных ставок и растущих издержек, которые должен компенсировать новый заказ на пятнадцать тысяч метров шерсти для солдатских шинелей (на это можно пустить материю, что лежит у него на складе уже два года, но продать по цене нынешнего), его брат бежал сломя голову по пустынной улице.
Тасос, прилегший вздремнуть после обеда, проснулся от грохота двери, которую распахнул ворвавшийся в зал Леонидас.
– Тасос… – еле выговорил тот, задыхаясь, – нам нужно найти Косту!
– Он здесь. У себя в кабинете, – ответил смотритель. – Да что такое случилось? Никогда не видел вас в такой спешке!
Леонидас пробежал мимо него и взлетел по винтовой лестнице, прыгая через две ступеньки.
– Коста, в городе пожар! Нужно вывезти хоть часть товара!
– Тасос говорил мне, что ты бегал смотреть на какой-то пожар, – отозвался старший брат, не поднимая глаз от столбиков цифр. Чувство собственной важности и достоинства не позволяло ему показывать, что это известие его взволновало. – Не потушили еще?
– Нет! Бушует вовсю, Коста! С ним не могут совладать! Сам выйди на улицу и принюхайся! Он приближается! Бога ради! Я не выдумываю!
Константинос услышал в голосе брата страх. Это был не тот тон, каким он говорил, когда пытался кого-то разыграть.
Леонидас взял брата под руку и повел вниз, а затем на улицу.
– Еще не видно, но запах чувствуешь? А посмотри-ка на небо! До заката далеко, а уже темнеет!
Леонидас был прав. Запах гари отчетливо ощущался в воздухе, и ясное небо затянулось дымкой.
– Я хочу посмотреть, где горит, Леонидас. Не хотелось бы паниковать понапрасну.
– Ну, я знаю, где горело десять минут назад, а сейчас уже может где угодно… Ладно, идем посмотрим, не начали ли огонь останавливать.
На ходу Константинос рассказал брату, что у того теперь есть племянник. Момент для такой новости был не самый подходящий, но Константинос не мог отказать себе в удовольствии сообщить, что на свет появился наследник его дела.
Леонидас очень любил невестку и, бывая в увольнении, непременно старался наведаться на улицу Ники, чтобы навестить не столько брата, сколько Ольгу. Если ему когда-нибудь суждено жениться, думал он, то хотелось бы найти такую же красивую и спокойную жену, как она. Иногда он сомневался, достоин ли такой холодный человек, как Константинос, такой прекрасной женщины, и старался не думать о том, что было бы, если бы он встретил Ольгу первым.
– Это замечательно, – сказал он. – А тебе не кажется, что сейчас тебе лучше бы побыть с ней?
– Всему свое время, – ответил Константинос.
Леонидас в недоумении покачал головой. Он думал не только об Ольге и малыше, но еще и о славной Павлине, к которой был глубоко привязан.
По мере того как они торопливо шагали на север, дым становился все гуще, и Константинос остановился завязать лицо шелковым платком для защиты от пепла, кружившегося в воздухе. Они свернули на главную улицу и увидели движущуюся навстречу толпу. Константиносу случалось видеть много сборищ во время политических беспорядков в последние годы, но эти люди производили совершенно иное впечатление.
Многие сгибались под тяжестью своих пожитков – громоздких вещей, которые удалось спасти из огня: шкафчиков, зеркал, даже матрасов. Слишком большая ценность, которую нельзя было бросить просто так. Все носильщики города слетелись сюда, учуяв возможность поживиться на несчастье, и теперь их ручные тележки, заваленные беспорядочными кучами всевозможных чужих вещей, перегородили всю улицу.
На горизонте, еще довольно далеко, Константинос со всей очевидностью увидел яркое зарево огня, поднимающегося к самому небу.
– Теперь веришь? – спросил Леонидас и остановился, закашлявшись и с трудом переводя дыхание.
– Нужно идти назад, в торговый зал, – произнес Константинос ослабевшим от страха голосом. – И найти как можно больше носильщиков.
Эта мысль пришла слишком поздно. Всех мужчин, физически способных что-то перенести, уже перехватили другие наниматели. Глядя на образовавшуюся свалку, братья поняли, что им остается полагаться только на себя. Вот разве что Тасос поможет. Они повернули назад, к торговому залу, и пустились почти бегом.
– Думаю, у нас осталось самое большее пара часов, если только огонь вскорости не остановят, – бросил через плечо Леонидас.
Константинос старался не отставать от брата, который был на голову выше его и куда более атлетически сложен. В ответ он только промычал что-то. Бегать ему не приходилось уже по меньшей мере лет двадцать, и теперь в груди жгло. Мысль о том, что он может потерять свои товары, подгоняла его, и через десять минут оба уже стояли в дверях торгового зала и объясняли Тасосу, что нужно делать.
– Я выберу самые ценные ткани, – сказал старший брат, – и вы с Леонидасом вытаскивайте их первыми! Складывайте у дверей, потом перевезем по очереди на тележке через улицу Эгнатия. По тридцать рулонов на тележку должно уместиться.
Улица Эгнатия была широким бульваром, идущим через весь город с запада на восток.
– Туда-то уж огонь никак не дойдет, все, что мы перевезем на южную сторону, останется в целости, – сказал Леонидас.
Они втроем принялись за работу. Впервые за десять лет Константинос бегал вверх-вниз по лестницам, вытаскивал рулоны материи и швырял на пол. Там их подбирал Леонидас и вытаскивал из здания, а Тасос укладывал на тележку. Вскоре первая тележка была загружена, и Тасос с Леонидасом вместе покатили ее по улице. Через пять минут сложили рулоны у дверей ателье.
– Присмотрите за ними, хорошо? – попросил Леонидас портного. – Мы сейчас вернемся.
Объяснений тут не требовалось. Десятки других коммерсантов и торговцев стаскивали свои товары на эту сторону улицы. У всех была одна и та же мысль: сюда огонь не доберется.
Улицы наполнились криками и удушающим запахом дыма, а в этот день и без того дышать было нечем.
К тому времени, как Леонидас с Тасосом вернулись к торговому залу, в проходе уже лежало около сотни рулонов, предназначенных для вывоза.
– Берите сначала фиолетовый шелк, потом красный бархат. Шерсть пойдет в последнюю очередь, а весь крепдешин вывозите следующим же рейсом – все цвета подряд – да постарайтесь, чтобы кремовый не слишком пачкался…
Стоило Константиносу взяться разбирать ткани, как страсть к ним охватила его с новой силой. Распоряжения, как их спасать и как беречь, так и сыпались одно за другим, непрерывно, как разматывающийся из рулона шелк.
За последний час, с той минуты, как он сообщил брату о рождении сына, Константинос ни разу не подумал ни о новорожденном, ни о жене, ни о том, в безопасности ли они. В конце концов, они находились по ту же сторону улицы, что и его бесценные ткани, а значит, им ничто не угрожало.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
