Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
Если два эти умения Гертруда считала необязательными, то в стихи влюбилась и получала от них удовольствие всю жизнь. В четырнадцать лет она презирала кузена Хорейса за то, что он не прочел еще последнего сборника Роберта Браунинга. Сейчас она писала домой: «Сегодня почти весь день читала Милтона. Всегда у меня такое чувство, что хоть на голову встать готова, если это даст выход восторгу, в который приводят меня “Люсидас” или “Комус”. Очень трудно держать про себя знание этой исключительной красоты, ни с кем ее не обсуждая».
В потоке писем домой становится явным различие ее отношений с отцом и матерью. Она все еще зависит от мнения отца по крупным вопросам и пишет ему отдельно, чтобы спросить его мнения о гомруле для Ирландии или о судьбе Гладстона и либеральной партии. По-иному она пишет Флоренс, когда ей нужно, например, новое легкое платье, чтобы, когда ее возьмут с собой навестить Мориса и кузена Герберта Маршала в Итоне, она выглядела наилучшим образом. Сейчас Гертруда очень привлекательная девушка. Зеленые глаза несколько резковаты, а нос чуть заострен, но у нее сильная стройная фигура, хорошая осанка и охапка красивых непослушных каштановых волос.
Два ее преподавателя истории, мистер де Сойрес и мистер Ренкин, считают ее блестящей ученицей, как и мистер Кремб, старший преподаватель истории. Они решили, что Гертруда заслужила право учиться дальше, и в последнем семестре ее обучения написали ее отцу письмо с вопросом, не может ли она поступить в Оксфорд. Хью и Флоренс удалось убедить не сразу. Флоренс могла бы согласиться на обучение Гертруды, но Оксфорд как вариант для юной девушки не рассматривала. Однако после поездки в Лондон для обсуждения вопроса с миссис Кроудейс решение было принято. В 1886 году Гертруда поступила в Леди-Маргарет-Холл – один из двух женских колледжей Оксфорда.
Гертруда с тревогой знакомилась с леди Стэнли – основательницей Гертон-колледжа в Кембридже. Она писала Флоренс: «Чувствовала себя очень виноватой, когда пожимала ей руку. Как будто у меня на лбу написано: “Я не иду в Гертон”. А она ничего не сказала!»
В восемьдесят пятом до нее дошла весть, что ее дед Лотиан получил титул баронета. Она ему написала поздравление, но Хью сообщила: «Тебе могу сказать, что я, кажется, очень расстроена, и мне досадно. Я считаю, что он полностью заслуживает титула, но мне только хотелось бы, чтобы он этот титул отверг». В это время Гертруда не знала, что Хью не информирован. «Представь себе мое удивление, – писал он матери, – когда я открыл “Таймс” и увидел объявление, что Патер будет баронетом! Почему никто мне не написал?» И еще он добавил: «Очень рад, что заслуги нашего дорогого мудрого Патера будут признаны», – явное выражение задетых чувств. Хью считал, что с ним надо было посоветоваться – в конце концов, ему предстояло наследовать титул. Гертруда и Хью были согласны в том, что получать титул по наследству, а не по заслугам – сомнительная честь. Такое отношение к равенству и простой жизни, вероятно, было усвоено ими от квакеров Паттинсонов. Может быть, поэтому Хью решил написать матери, а не отцу.
Эта пожилая дама была уже больна, когда стала леди Белл, и прожила еще только год. Вскоре после этого смерть посетила семью еще раз: дядя Томми, непутевый брат Флоренс, погиб, попав под лондонский омнибус.
Вернувшись в Редкар, Гертруда была втянута в социальную работу Флоренс, как всегда происходило, если она слишком долго задерживалась дома. Вскоре после своей свадьбы ее мачеха начала масштабный проект, посвятив его Чарльзу Буту, который за несколько лет до того стал печатать свое масштабное исследование нищеты: «Жизнь и труд людей Лондона». За период почти в тридцать лет Флоренс и ее комитет опросили около тысячи семей, работающих на сталеплавильных заводах Кларенса, изучив жизнь этих представителей рабочего класса словно под микроскопом. Гертруда время от времени помогала комитету, опрашивая жен рабочих, а в восемьдесят девятом выполняя функции казначея в различных рабочих проектах. Позже, в отсутствие Флоренс, она организовывала ужины, читала лекции о своих приключениях, показывая диапозитивы, и устраивала рождественские праздники для рабочих.
Книга, которую Флоренс в конце концов напечатала в 1907 году, «На заводах», собрала в себе все факты и богатый исследовательский материал для тех, кто считал своей задачей бороться за перемены.
Труд Флоренс очень легко счесть неполным. Обнажив страдания, переносимые беднейшими семьями рабочих, особенно когда наступают тяжелые времена, она не углубляется в исследование трещин викторианского общества. Не предлагает лечения. Работу Флоренс компрометирует ее статус жены заводчика. Но считать так – значит игнорировать экстраординарный характер ее мужа и предприятий Беллов. Хью, капиталист и работодатель, не видел конфликта между хозяевами и рабочими – более того, он считал их необходимыми друг другу. Его люди получали хорошую зарплату и пользовались привилегиями, которых были лишены многие бедняки и те, кто трудился в непросвещенных сельскохозяйственных имениях. Хью продолжал дело своего отца – внедрять образование, а ведь именно недостаток образования лежал в основе трудностей хозяйства в плохо управляемых семьях. Хью был не просто либералом по складу мыслей, но активистом политики либералов. Он отстаивал мысль, что долг государства – заботиться о личностях. Он верил в важную роль новых тред-юнионов, считал, что работодатели должны поощрять их в общей заботе о благе рабочих. В основе этой политической философии уже лежал социализм, хотя ее и отвергали более марксистско-крайние деятели. Хью мечтал о государстве благоденствия, реализованном при его жизни Ллойд-Джорджем и Черчиллем в законодательстве о льготах для больных, безработных и пенсионеров. А для Флоренс было достаточно показать страдания рабочих, объяснить, как они возникают. То, что у нее была уникальная возможность доступа к рабочим, их женам и в их дома, связано с огромным уважением Хью к своей жене как человеку глубокого ума и большой целеустремленности.
Чтобы понять важность работы Флоренс, необходимо помнить, что в то время принятая в среднем классе точка зрения на рабочий класс была невежественной и морализаторской. Жены коммерсантов и леди на ужинах Лондона охотно соглашались с такими фразами, как «Я никак не могу сочувствовать рабочим, потому что они плохо смотрят за своими детьми и не поддерживают в доме чистоты. Дети умирают, и это вина матерей». Флоренс же так правдиво изложила факты из жизни рабочих и их семей, что ни один человек, прочитавший «На заводах», уже не мог бы такого сказать. Ее миссия заключалась в том, чтобы распространять это должным образом, пусть даже она жена промышленника, состояние которого создали рабочие. Установив факты, Флоренс их анализировала. Ей удалось создать впечатляющий массив социальных исследований, оставив заключения социологам промышленности и реформаторам, которые придут за ней. Точно так же эмоциональные мотивы она оставила другу семьи Чарльзу Диккенсу, у которого от Бога был дар – рисовать незабываемые лица и души бедных.
Читатели «На заводах» узнавали о беднейших из рабочих и о том, «как близко к краю пропасти идет человек, у которого в обычных условиях едва хватает денег на поддержание своего существования». Зарплаты варьировались от 18 до 80 шиллингов в неделю, и читатели узнавали, какая доля уходила на абсолютно необходимое: плата за съем жилья, уголь и дрова, за одежду и транспорт «там, где для многих между домом и работой лежит река, и ее приходится переплывать за полпенни на паровом пароме». Они узнавали, что запас еды, который семья из трех человек растягивает на семь дней, у более процветающей семьи уходит за два. Богатые часто упрекают женщин рабочего класса за измазанные в грязи подолы. Флоренс открыла правду: они таким образом скрывают печальное состояние своей обуви. Она объяснила, как девушки-подростки идут замуж, полные надежды и радостного волнения, как потом постоянные роды подрывают их здоровье, угнетают дух и делают невозможными физические усилия, необходимые для уборки, шитья и готовки. «Не удивляет, что одежду приходится оставлять незашитой, а пол – неподметенным». Флоренс описывает разрушение браков, когда усталый рабочий «начинает искать утешения и радости вне своего дома», жена поворачивает его жизнь не в ту сторону «не из-за дурных намерений, а просто потому, что не справляется с существованием, как бы ни боролась, к тому же на фоне разрушающегося собственного здоровья». Флоренс проводит напрашивающееся сравнение с женщиной среднего класса, которая может чистку и уборку переложить на кого-то другого. «Мы лучше все поймем, если признаем это и не будем себя обманывать. Если откровенно признаем: есть один кодекс поведения для богатых и другой – для бедных».
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
