И сейчас Тан видел перед собой красноречивый тому пример.
В 1974 году крестьяне, рывшие колодец, наткнулись на обширный комплекс подземных склепов, в которых было обнаружено восемь тысяч терракотовых воинов, все в натуральный рост, сто тридцать колесниц и шестьсот семьдесят лошадей – все в плотно сомкнутом боевом строю, безмолвная армия, обращенная лицом на восток, каждая фигура высечена и установлена больше двух тысяч двухсот лет назад. Терракотовое войско охраняло комплекс подземных дворцов, возведенных специально для мертвых вокруг гробницы императора Ин Чжэна, человека, который покончил с пятью столетиями раздробленности и междоусобиц и в конце концов взял себе высокий титул Цинь Ши-хуанди.
Первый император государства Цинь.
На том месте, где когда-то был вырыт первый колодец, сейчас находился музей терракотового войска династии Цинь. Зал с центральной экспозицией музея простирался перед Таном на добрых двести метров, перекрытый сверху стеклянным куполом. Глиняные столбы делили место раскопок на одиннадцать поперечных рядов, вымощенных древним кирпичом. Деревянные своды, когда-то державшиеся на прочных деревянных столбах и балках, давным-давно сгнили. Однако чтобы защитить терракотовых воинов от сырости и сохранить их на века, строители предусмотрительно окружили подземные залы плетеными циновками и слоем глины.
Бессмертное войско Цинь Ши-хуанди не погибло.
Тан молча смотрел на море терракотовых воинов.
Каждая фигура была в грубой рубахе, ремне, обмотках и сандалиях с квадратными носами. Ученые определили восемь основных типов лиц, однако среди восьми тысяч воинов не было двух одинаковых. Одни стискивали рты и смотрели прямо перед собой – олицетворение самообладания и стойкости. Другие демонстрировали мужество и уверенность. Но были и те, в чьих чертах читалась мудрость закаленных в боях ветеранов. Поразительно, но застывшие фигуры, несчетное число раз повторенные в нескольких определенных позах, в целом создавали впечатление движения.
Тан уже бывал здесь прежде. Он неспешно прошелся мимо лучников, воинов с мечами, лошадей, впряженных в колесницы, вдыхая запахи плодородной земли Шаньси, представляя себе размеренный топот марширующих ног.
Здесь Тан ощущал небывалый прилив сил.
Сам Цинь Ши-хуанди ходил по этой священной земле. На протяжении двухсот пятидесяти лет, вплоть до 221 года до нашей эры, семь отдельных царств – Ци, Цзинь, Лу, Чу, Си, Вэй и Цинь – боролись за господство. Цинь Ши-хуанди положил конец этим распрям, покорив своих соседей и основав империю, в которой вся власть принадлежала лично ему. Со временем вся страна получила его имя. «Цинь», переделанное так, чтобы его мог произнести европеец.
Чинь.
Чина – Китай.
Тан не мог оставаться равнодушным к таким великим свершениям, и хотя Цинь Ши-хуанди жил много столетий назад, его влияние ощущалось и по сей день. Он первый разделил страну на области, которые, в свою очередь, были разделены на мелкие уезды. Он отменил феодальную систему и покончил с удельными властителями. При нем были введены единые стандарты веса, длины и денежной единицы. Был составлен общий кодекс законов. Цинь Ши-хуанди строил дороги, возводил стену для защиты северной границы. При нем строились города. Что гораздо важнее, на смену множеству различных систем письма, не имеющих ничего общего между собой, пришла единая письменность.
Но первый император не был идеальным.
Он принимал суровые законы, вводил тяжелые налоги, забирал людей тысячами для военной службы и строительных работ. В его правление погибли миллионы людей. «Начать дело нелегко, но гораздо труднее удержать успех». Преемники Цинь Ши-хуанди не смогли усвоить урок первого императора, позволив крестьянским бунтам перерасти в полномасштабное восстание. Через три года после смерти основателя империя развалилась.
На смену пришла новая династия.
Хань.
Чьи потомки продолжали играть главенствующую роль и по сей день.
Тан был истинным хань. Родом он был из провинции Хунань, еще одной жаркой, влажной области на юге страны, родины многих революционных мыслителей, самым видным из которых был Мао Цзэдун. Тан учился в Хунаньском технологическом институте, затем перевелся в Пекинскую геологическую академию. Окончив ее, работал техником, а затем политическим инструктором в отряде геомеханической разведки, затем стал ведущим инженером и секретарем партийного комитета Центрального геологического бюро. Тогда партия впервые обратила на него внимание, и Тан был направлен сперва в провинцию Ганьсу, а затем в Тибетский автономный район, где заработал репутацию как ученого-геолога, так и администратора. Со временем он вернулся в Пекин и прошел путь от младшего сотрудника до секретаря отдела Центрального комитета партии. Три года спустя Тана уже избрали членом ЦК. И вот сейчас он был секретарем Центрального комитета КПК, заместителем председателя Госсовета КНР. Оставался последний шаг до вершины политического треугольника.
– Товарищ министр!
Услышав эти слова, Тан обернулся. К нему приблизился куратор музея. По его робкой походке и неестественному выражению лица Тан понял: что-то случилось.
Он стоял на огражденном перилами настиле, окружающем шахту номер один, в пятнадцати метрах над терракотовыми фигурами. Выставочный зал площадью шестнадцать тысяч квадратных метров закрылся на ночь, однако верхний свет в этом похожем на ангар сооружении продолжал гореть согласно распоряжению Тана.
– Мне сообщили о вашем визите, – сказал куратор. У него на шее ожерельем болтались очки на цепочке.
– Перед тем как отправиться в шахту номер три, я хотел побыть здесь, – объяснил Тан. – Вид всех этих воинов никогда не перестает меня восхищать.
Рядом находились еще шесть выставочных залов, погруженных в темноту, а также театр, книжные киоски и всевозможные ларьки и магазинчики, которые завтра будут продавать сувениры небольшой толике из тех двух миллионов туристов, что ежегодно приезжают сюда посмотреть так называемое восьмое чудо света.
Тан относился к этой характеристике с бесконечным презрением.
На его взгляд, это было единственное настоящее чудо света.
– Товарищ министр, нам нужно поговорить.
Куратор, интеллектуал консервативных взглядов, принадлежал к национальному меньшинству хуэй-цзу, из чего следовало, что он достиг потолка карьеры. Весь комплекс Цинь Ши-хуанди находился в ведении Министерства науки, которое возглавлял Тан, поэтому куратор, естественно, прекрасно понимал, чью сторону ему принять.
– У меня возникли определенные проблемы, – начал куратор.
Тан молча ждал разъяснений.
– Открытие было сделано два дня назад. Я немедленно связался с вами и запретил рассказывать об этом кому бы то ни было, но, боюсь, мое распоряжение не было воспринято всерьез. Среди археологов пошли… разговоры. Кое-кому известно, что мы проникли в новую гробницу.
Тан не желал это слушать.
