— Если верить вот этому, то ничего подобного с ней не происходило, — проговорил Джаз, беря в руки полицейский отчет. — Нет никаких указаний на то, что у нее был секс или нечто подобное.
— А, ну тогда хорошо, — с явным облегчением произнес Хоуви. Джаз удивился. Неужели и правда хорошо, что над ней не надругались, а просто вот так жестоко убили? Ведь она умерла в боли и страхе, раздетая, брошенная в поле, да еще с отрезанными пальцами! Но так как ее при этом не изнасиловали, значит, это хорошо, так, что ли? Неужели это вообще имеет какое-то значение в данном случае?
— А зачем понадобилось оставлять ее голой? — никак не унимался Хоуви.
Джаз задумался. Его интересовало даже не то, зачем убийца забрал с собой ее одежду, а что именно он с ней потом сделал. Ведь у него уже были трофеи — пальцы женщины. Неужели он сжег ее одежду? Или где-то закопал?
Ему вспомнился Артур Джон Шоукросс, совершенно больной на голову молокосос. Если, конечно, такой вообще когда-то существовал в действительности. Он убил достаточное количество людей в северной части штата Нью-Йорк. Так вот, этот подонок аккуратно складывал одежду жертвы и оставлял ее рядом с трупом. Иногда он заставлял это делать саму жертву. Наверное, бедные женщины в такой момент надеялись, что потом им все же представится возможность снова одеться, пока они не перечат преступнику и исполняют все его приказы. Скорее всего они становились при этом более покладистыми, полагая, что у них остается шанс выжить.
А о чем думала эта Джейн Доу? Добровольно ли она разделась и отложила в сторону свои наряды, наивно рассчитывая на то, что после изнасилования все же выживет?
И еще эти кровоподтеки у нее на руках… Нет. Только не Джейн. Джейн отчаянно сопротивлялась, она сражалась за свою жизнь. И Джаз это знал.
— Причин много, — рассказывал он Хоуви, когда они ходили по моргу и уже в который раз проверяли, не оставили ли после себя следов и улик. — Может быть, чтобы сбить с толку полицию и заставить их действовать медленнее. Может быть, он таким образом хотел унизить ее. Может, он ее ненавидел. Может, она сама презирала его или была похожа на ту девчонку, которая его отвергла, и это стало как бы его местью. Или, может, он действительно хотел что-то совершить с ней, но у него ничего не получилось. Не встало, короче говоря, и он решил оставить ее в смятении, что ли, таким вот странным образом.
— Да, это разумно. — Хоуви помолчал и добавил: — Вернее, этот тип совсем разума лишился.
— Вот именно. Но скорее всего он просто не хотел оставлять улик. Ты только посмотри на свою одежду — сколько тут всяких складок, швов. Все это может собрать огромное число самых разных улик. И хотя на первый взгляд тебе кажется, что одежда идеально чистая, это совсем не так. В нее могут забиться, например, волоски. А ты знаешь, что, например, с твоей головы каждый час выпадает три или четыре волосинки. А это ого-го какая улика!
Хоуви испуганно прижал к макушке ладонь, словно хотел удержать на месте волосы.
— Из-за этого твой папа иногда и брился наголо?
— Да. И кроме того, он считал, что так он выглядит круто.
— Извините за беспокойство, — вдруг раздался незнакомый голос. Хоуви завизжал, совсем как девчонка, и даже Джаз вздрогнул от неожиданности.
Дежурный полицейский! Но неужели прошел целый час? Не может быть…
В дверях стоял самый настоящий полицейский, один из помощников шерифа, которого Джаз однажды видел. Он присутствовал на месте преступления. Полицейский преградил мальчишкам путь, став в проеме единственной двери в морге, многозначительно положив руку на кобуру своего пистолета. Вид у него был решительный.
Джаз и Хоуви сидели в коридоре похоронного бюро на небольшой скамеечке, прикованные друг к другу наручниками. Они оказались очень тугими, и Хоуви понапрасну тут же поведал полицейскому все подробности о своей гемофилии. У него на руке уже образовался кровоподтек, но парнишка, поняв всю бесполезность борьбы, решил стоически выдерживать все эти неудобства.
— Меня мама убьет, — пропищал он. — Я серьезно говорю. Она только увидит мою руку и сразу начнет: «Откуда это у тебя?» И тогда мне придется все ей рассказать. И то, что ты меня уговорил прийти сюда, а она потом…
Джаз, перестав слушать его, принялся наблюдать за помощником шерифа, который рыскал по моргу и был почти не виден. Он должен был убедиться лично, что тут ничего не испорчено и не пропало. Он уже отобрал у ребят копию полицейского отчета, но этого ему показалось недостаточно.
И как только Джаз мог забыть про этого типа? Почему он недооценил его? Там, на поле, он казался каким-то суетливым и нервным. Теперь — совсем другое дело. Он же…
Полицейский вышел из морга.
— Ну, ребятишки, похоже, вы здорово влипли, — вздохнул он. — Как я понимаю, вы дотрагивались до тела и даже переворачивали его. Так?
Джаз неопределенно пожал плечами.
— А вы хоть знаете, кто мы такие? — вдруг требовательным голосом вопросил Хоуви.
— Знаю, конечно, — равнодушно ответил страж порядка. — Я же отобрал у вас бумажники перед тем, как надеть наручники. Помните?
— Ах да. Ну хорошо.
Помощник шерифа усмехнулся:
— А ты не считай, что если твой папочка — что-то вроде местной знаменитости, то ты легко отделаешься. Ничего подобного!
Джаз расхохотался. Местная знаменитость? Впервые он слышал, чтобы отца кто-то называл подобными словами.
— Тебе это кажется забавным? — Полицейский повернулся к Джазу. — Здесь у нас все очень серьезно. Вы вторглись в закрытое помещение. Могли испортить имеющиеся у полиции улики. Совершили кражу. Да и вообще, что вы тут делали?
«А ты сам-то что тут делаешь?» — так и вертелось в голове у Джаза. Впрочем, из обороны переходить в наступление — тактика неплохая, если только возможно ее применить. Помощники шерифа ночью по моргам не шатаются.
Но прежде чем Джаз решился что-то сказать, в другом конце коридора распахнулась дверь, и в помещение неспешной походкой вошел сам Г. Уильям. Он был одет в джинсы и ветровку, а непричесанная вихрастая голова его сейчас больше напоминала птичье гнездо.
— Этого еще не хватало, — уныло пробормотал Хоуви.
Помощник шерифа поднял глаза, и на лице его отразилось явно облегчение, смешанное, однако, с некой озабоченностью.
— Простите, что пришлось поднимать вас с постели ради такого вот дела, шериф. Но так как это мой первый день у вас на службе, я не хотел бы принимать на себя такую ответственность. Особенно если учесть, что… — Он запнулся, но потом продолжил: — Ну, что вы хорошо знакомы с одним из этих ребят.
Уильям стоял перед Джазом и Хоуви, положив руки на бедра.
— Ну и ну! Похоже, мальчики, с моим помощником Эриксоном вы успели познакомиться. Его перевели к нам из соседнего штата. Из города Линденберга, если не ошибаюсь. Так, Эриксон?
