Идя по территории базы, можно было постоянно слышать звуки выстрелов из закрытого тира и открытого стрельбища, а также из «дома убийств». Тренировки не прекращались ни на минуту. Навстречу то и дело попадались ребята в полном боевом снаряжении с оружием в руках. Люди основательно готовились к боевым действиям.
* * *
По-настоящему я подключился к работе эскадрона в 2005 году, когда нас на самолете отправили в Афганистан.
В то время это была главная цель нашего отряда, а армейская группа «Дельта» работала в Ираке.
В тот год «Дельта» в течение короткого времени понесла значительные потери. Им не хватало людей, и DEVGRU, войдя в положение, выделила в подкрепление группу бойцов из нашего эскадрона. Правда, мое начальство не хотело, чтобы в своей первой боевой командировке я работал совместно с «Дельтой», поэтому основную часть времени мне приходилось проводить со своим эскадроном в Афганистане и только время от времени, когда возникала необходимость, я отправлялся на помощь в Ирак с двумя ребятами из нашей команды.
В первый раз мы прилетели в Багдад глубокой ночью. По извилистой неосвещенной дороге через пустынные кварталы мы добрались от вертолетной площадки до «Зеленой зоны». Было лето, и над городом висела влажная жара. Хорошо еще, что мы ехали в открытом пикапе, где нас обдувал встречный ветер. Запахи были те же самые, что и в 2003 году, во время моего первого пребывания в Ираке в составе 5-го отряда «котиков».
Тогда мы попали в страну сразу же после вторжения наших войск. Нашим первым заданием был захват гидроэлектростанции Мукатайин к северо-востоку от иракской столицы. Командование опасалось, что при отступлении иракские войска взорвут плотину, чтобы замедлить наше наступление.
План был простым. Основываясь на собственном опыте, который у нас был нулевым, мы решили высадиться с вертолета прямо у цели, используя фактор внезапности. Подлетев к плотине, мы планировали спуститься на тросах прямо во двор электростанции, быстро захватить ее и организовать охрану. Польская группа спецназначения «Гром» должна была захватить соседние здания, а еще одна команда «котиков» на двух джипах – обеспечить внешнее охранение по периметру.
Прождав несколько дней, пока прояснится погода, наконец мы получили приказ действовать. Садясь в МН-53, я почувствовал, как у меня заколотилось сердце. Я ждал этого момента еще с детских лет, читая в книжках о засадах в дельте Меконга.
Теперь мне предстояло принять участие в первой боевой операции. Раньше я только думал и читал об этом, и вот мечты становились реальностью.
Казалось бы, я должен был испытывать страх перед неизвестностью или, по крайней мере, озабоченность, но у меня было легко на сердце, потому что разворачивалась настоящая игра и я сгорал от нетерпения впервые испробовать все на вкус.
Полет занял несколько часов, и нам пришлось провести дозаправку в воздухе. В вертолет набилось двадцать человек. Когда он подсоединился к топливозаправочному шлангу с помощью штуцера в носовой части, по кабине быстро распространился запах горючего. Внутри было совершенно темно. Я продремал большую часть полета и проснулся, только когда раздался сигнал готовности.
– Двухминутная готовность, – прокричал командир экипажа, поднял вверх два пальца и включил красный фонарь. Было уже далеко за полночь.
Я занял позицию у двери и взялся за трос. Мне ничего не было слышно, кроме шума винтов. Как и остальные участники группы, я был в костюме химзащиты и увешан всевозможным снаряжением. Сработала «ярмарка хороших идей», как мы называли стремление наших специалистов из службы материально-технического планирования вставить свои пять копеек в любую операцию. Они постоянно подбрасывали все новые соображения и навязывали нам кучу дополнительного оснащения, которое только затрудняло работу. Нам всучили даже быстродействующие пилы, с помощью которых следовало взломать ворота электростанции. Кроме того, мы захватили с собой запас пищи и воды на несколько дней, так как никто не знал, сколько нам придется пробыть на самообеспечении. Вообще-то у «котиков» действует правило: если сомневаешься – выкинь. Ведь чем больше ты тащишь на себе, тем быстрее устанешь и тем медленнее будешь двигаться и реагировать на угрозы.
Когда вертолет замедлил ход и завис над местом высадки, я ухватился обеими руками за трос и прыгнул вниз. Высота была около десяти метров, и я видел, как быстро приближается земля. Конечно, можно было и замедлить скольжение, но, с другой стороны, не хотелось, чтобы кто-то из товарищей, спускавшихся вслед за мной, приземлился мне на голову. Вместе со всем снаряжением я ударился о землю, словно тонна кирпичей, и почувствовал боль в ногах. Подняв винтовку, я побежал к воротам, которые находились от нас в сотне метров.
Поток воздуха от винта прижимал меня к земле. По телу колотили поднятые в воздух мелкие камни, пыль застилала глаза. Я почти не видел ворот. Когда я отбежал от вертолета на некоторое расстояние, воздушный поток начал с такой силой подталкивать меня в спину, что пришлось быстрее перебирать ногами, чтобы не упасть. Я изо всех сил старался удержаться на ногах и сумел затормозить, только уперевшись в ворота.
Подоспели и остальные. Я перекусил кусачками дужку замка и вошел во двор. Главный корпус станции представлял собой унылое двухэтажное бетонное строение в типичном восточноевропейском стиле. Внутрь вела металлическая дверь. Пока товарищи прикрывали меня, я подергал за ручку. Дверь оказалась не запертой.
Не зная, что меня может ожидать внутри, я вошел в здание и очутился в длинном коридоре. В любую секунду по нам могли открыть огонь.
По обе стороны было несколько дверей. Как только мы двинулись вперед, в конце коридора началось какое-то движение. Из одной двери сначала показались чьи-то руки, а затем вышли и сами иракские охранники с поднятыми вверх руками.
Их быстро оттащили в сторону, а я пошел дальше. В комнатах я нашел несколько автоматов АК-47. Патронов в них не было. Было похоже, что охрана спала и проснулась только от грохота вертолета над головой.
Чтобы осмотреть всю электростанцию в поисках взрывчатки, с помощью которой можно было взорвать плотину, нам понадобилось немало времени. Раньше мы никогда не работали в зданиях такого размера, поэтому осмотр занял больше времени, чем планировалось.
Операция прошла без потерь, если не считать одного поляка из группы «Гром», который при приземлении сломал себе лодыжку.
После осмотра главного корпуса ко мне подошел наш взводный:
– Посмотри, что у меня там с рацией. Я никак не могу связаться.
Во время высадки рация была закреплена у него за спиной. Провод от наушников уходил за плечо. Я заглянул ему за спину и обнаружил, что рации нет и в помине. Там болтался только провод.
– Нет здесь никакой рации, – сказал я.
– Что значит нет?
– Пропала.
Похоже было, что он не закрепил рацию как следует. На наших жилетах спереди и сзади через каждый сантиметр пришиты нейлоновые петли, к которым крепится снаряжение. Видимо, командир просто просунул рацию в одну из таких петель, а потоком воздуха от винта ее сорвало и сбросило в реку под плотиной. Радиостанция, лежащая на дне реки, не могла принести нам никакой пользы. Та же беда приключилась и с нашим фельдшером. При высадке он потерял всю упаковку с обезболивающими средствами.
