Уже не в первый раз за несколько последних дней Тодд вспомнил поцелуй у качелей и даже негромко застонал, закрыв на минуту глаза. Ему до сих пор трудно было поверить, что это случилось на самом деле — вот так, ни с того ни с сего, после банального короткого разговора и на глазах у всех этих женщин и детей (Эрона, как выяснилось позже, очень заинтересовало увиденное, и объяснения Тодда, что это такая взрослая игра и что все было понарошку, он принял с большой долей скептицизма). Сара не просто поцеловала его. Она с откровенной жадностью прижималась к нему всем телом, шептала что-то горячее и невнятное ему в рот, и Тодд уже готов был схватить ее за ягодицы, но, к счастью, вовремя вспомнил, где они находятся. Когда он оторвался от нее, Сара выглядела такой разочарованной, что он едва не пригласил ее к себе домой для продолжения, хотя непонятно, какое продолжение могло состояться в присутствии пары трехлетних малышей.
С тех пор прошла уже неделя, за которую Тодд ни разу не видел ее. На следующее утро они с Эроном опять пришли на площадку к школе, но там не оказалось даже трех вредных баб, которые прозвали его Героем Грез. Правда, через несколько дней они вернулись, но, когда Тодд спросил у них о Саре, притворились слабоумными и сделали вид, что не знают ни ее адреса, ни даже фамилии.
«Странно, что вы об этом спрашиваете, — заявила самая стервозная из них, с резким голосом и ногами как зубочистки. — Нам показалось, что вы с ней довольно близко знакомы».
У городского бассейна Сара тоже не появлялась, хотя Тодд хорошо помнил, как говорил ей о том, что они с Эроном бывают там почти каждый день. Судя по всему, она не испытывала большого желания еще раз увидеться с ним. Может, это и к лучшему, решил Тодд. Он и сам вовсе не стремился завести с ней роман. Просто хотелось еще раз увидеться, поговорить о том, что случилось у качелей, и выяснить, взволновало ли ее это происшествие так же сильно, как его самого.
Потому что Тодду никак не удавалось забыть о проклятом поцелуе. Слишком странно все это получилось. Хотя, честно говоря, он мечтал о чем-то подобном уже несколько месяцев, почти каждый раз, когда знакомился с какой-нибудь молодой привлекательной матерью. Дорогой Форум «Пентхауса», мне тридцать один год, я неработающий отец и хочу рассказать тебе о том, что случилось со мной однажды на детской площадке. А неделю назад это на самом деле случилось. Как будто он опять стал подростком и вернулся в те времена, когда секс еще не стал привычной и вполне предсказуемой частью жизни, а был чем-то волшебным и таинственным, появляющемся ниоткуда и неожиданно, порой даже когда о нем совсем не думаешь, хотя думаешь о нем почти постоянно. Приходишь на вечеринку, и — пожалуйста, вот он. Или в магазине, или в «Макдоналдсе». Даже в церкви! Какая-нибудь девушка улыбнется тебе, и все сразу же меняется.
С потерей этих бесконечных и разнообразных возможностей Тодду труднее всего было примириться после женитьбы. Разумеется, взамен он приобрел право каждую ночь ложиться в постель с восхитительной женщиной. И мог целовать ее всегда, когда хотел… ну, или почти всегда. Но иногда ему хотелось поцеловать и кого-нибудь другого, просто так — для разнообразия и чтобы доказать себе, что все еще возможно. И не важно, что Сара совсем не в его вкусе, и ее даже нельзя было назвать хорошенькой, по крайней мере по сравнению с Кэти — обладательницей длинных ног и роскошных блестящих волос, которая, если хотела, умела выглядеть просто сногсшибательно. У Сары была мальчишеская фигура, немного выпуклые глаза, непослушные, жесткие волосы и чересчур широкие, на вкус Тодда, брови. Ну и что с того? Зато она шагнула прямо ему в объятия, угадав желания, о которых он сам не догадывался до тех пор, пока не очнулся посреди детской площадки, тяжело дыша и не решаясь выпустить ее из рук.
* * *
— Эй, извращенец!
Тодд вздрогнул и даже поднял руки, словно защищаясь от удара. Он так глубоко ушел в свои мысли или минивэн подъехал так тихо, что Тодд заметил его, только когда тот остановился прямо перед ним, закрыв скейтбордистов.
— Нравятся молоденькие мальчики, да?
Вопрос прозвучал с добродушной насмешкой, и он, немного расслабившись, заглянул в машину. Водитель перегнулся через пассажирское сиденье, и Тодд не сразу вспомнил, кому принадлежит это широкое ухмыляющееся лицо.
— Господи, Ларри! Даже не шути так.
С Ларри Муном Тодд познакомился прошлым летом в аквапарке, где они оба в самый разгар жары выгуливали своих сыновей. С тех пор они ни разу не виделись. Мун, коренастый парень с толстой шеей, лет тридцати пяти, когда-то был полицейским, а сейчас получал пенсию по инвалидности, хотя на первый взгляд казался абсолютно здоровым.
— Ты не занят? — спросил он Тодда.
— Вообще-то мне надо… гм… заниматься, — признался Тодд и в доказательство поднял с земли сумку с книгами. — В следующем месяце буду сдавать экзамен на лицензию.
— Так ты вроде уже сдавал в прошлом году?
— Да. Догадайся, с каким результатом.
Ларри засмеялся, как будто услышал веселую шутку.
— Садись в машину, — предложил он. — У меня есть предложение получше.
Мун быстро очистил пассажирское сиденье, зашвырнув назад футбольный мяч и бинокль. Толстую пачку голубых листочков он взял в руки и, когда Тодд уселся, положил ее ему на колени.
— Не возражаешь? — спросил он. — Не хочу, чтобы они помялись.
Тодд сразу же узнал листовки, сообщающие о появлении в пригороде извращенца. На прошлой неделе он уже получил три таких — одна пришла по почте, другая оказалась вложенной в воскресную газету, а третью кто-то просунул ему в машину, когда Тодд ушел в магазин, неплотно закрыв окно. Подпись на листовке гласила «Оплачено Комитетом обеспокоенных родителей».
— Ты член комитета? — поинтересовался Тодд.
— Я и есть комитет. Просто это звучит солиднее, чем «Оплачено Ларри с Хэйзел-авеню». Официальнее.
— А как ты узнал об этом уроде?
— В Интернете есть специальный сайт. По закону штата власти обязаны сообщать гражданам места проживания лиц, осужденных за сексуальные преступления. — Ларри оглянулся на Тодда: — А ты разве на него не заглядываешь?
— Очень редко, — покаялся Тодд.
— Я считаю, законопослушные граждане должны знать, что Джек Потрошитель поселился в соседнем доме, так ведь?
— Макгорви живет рядом с тобой?
— Ну, не совсем, но все-таки довольно близко. — Ларри нахмурился. — Этого ублюдка надо было кастрировать, и конец проблемам.
Тодд кивнул без особого энтузиазма, словно признавая право Ларри на подобное мнение, но не до конца разделяя его.
Они немного помолчали, и Тодд обратил внимание на негромкую музыку, звучащую из приемника.
— Ты любишь Раффи?
— Кого? — удивился Мун.
— Это ведь Раффи поет, да? «Большая прекрасная планета».
— А, это! — Ларри нажал на кнопку и выключил радио. — Через две минуты я уже не обращаю внимания на то, что там играет.
