gingerly, adj.
предусмотрительно, нареч.
Твоя бабушка умерла, когда мы только-только начали встречаться. Естественно, о том, чтобы пойти с тобой на похороны, речи не шло. Дело было так: мы завтракаем, а тут отец твой звонит, чтобы сообщить о случившемся. Разговор получается короткий. Я везу тебя домой, помогаю собраться, заказываю билет. Ты не плачешь, и от этого почему-то хочется плакать мне. Потом мы вместе едем на метро в аэропорт. Ты, конечно, говоришь, что нет необходимости провожать тебя, но я, естественно, все равно еду с тобой. Потом я возвращаюсь домой и жду, пока ты мне позвонишь. Отменив все дела, я просто сижу и жду. Звонок на телефоне поставлен на максимальную громкость. Наконец ты звонишь. Тебя вроде бы оставили в покое, и мы говорим чуть ли не пять часов подряд. Я подсознательно пытаюсь привязать тебя к жизни здесь, рядом со мной. Мне не хочется, чтобы кто-то попытался вернуть тебя туда — где раньше текла твоя жизнь и где живут люди, ставшие тебе чужими. Я не удивляюсь вслух тому, что ты не плачешь. Этой темы мы касаемся только с твоей подачи. Ты говоришь:
— В последнее время у нас в семье все время кто-то умирает. Похоже, я начинаю относиться к смерти как к заурядному событию. Скоро совсем привыкну.
Ты засыпаешь, не повесив трубку. Я сижу на диване и слушаю. До меня доносится твое дыхание. Только когда оно становится знакомо ровным и спокойным, я выключаю телефон. Я понимаю: на сегодня — все. Оставшуюся часть ночи ты без меня обойдешься.
gravity, n.
опасность, сущ.
Я представляю себе, как ты спасаешь мне жизнь в какой-то опасной ситуации. А потом думаю: «Неужели мне это только показалось?»
gregarious, adj.
стадный, прил.
Мне не составило большого труда выяснить, как на тебя влияет алкоголь в зависимости от количества выпитого.
Первая рюмка — и ты немного расковываешься, а потом непременно заказываешь вторую.
Две рюмки — и ты испытываешь легкое приятное беспокойство. Снимается лишняя одежда — или та, что кажется лишней. Начинается беззаботная веселая болтовня с приятелями и приятельницами.
Три рюмки — и ты начинаешь «плыть». Просыпается жажда деятельности, ты подначиваешь всех заказать еще выпивки. Начинаешь шутить со мной, если, конечно, по твоему мнению, я в подобающем настроении, чтобы оценить твой юмор. На этой же стадии ты заводишь разговоры с незнакомыми людьми и признаешься, что любишь жизнь.
Четвертая рюмка — и ты перестаешь воспринимать мои знаки и намеки. Ты упражняешься в остроумии, уже невзирая на мое настроение. Иногда твои шутки оказываются безжалостно жестокими. Зато — кругом хорошие люди. Настоящие друзья. Все — за исключением, быть может, меня.
После пятой — веселее и остроумнее тебя нет никого на свете. Ты свято веришь в это, и, более того, тебе обязательно нужно убедить в этом окружающих. Иногда ты начинаешь рассказывать всем подряд о том, как меня любишь. А иногда — просто забываешь о моем существовании.
Шесть рюмок. У тебя заплетаются не только язык, но и ноги. Ты, того и гляди, упадешь. Разумеется, возможны варианты. Многое зависит от того, что именно ты сегодня пьешь. Впрочем, у меня, похоже, уже выработалась шкала поправок на тот или иной напиток. Все просчитывается на несколько шагов вперед.
И еще: я всегда буду сидеть и ждать тебя. А потом отвезу домой.
grimace, n.
гримаса, сущ.
Да, я вечером ставлю воду рядом с кроватью — на случай, если мне ночью захочется попить. А заодно и для тебя на утро: проснувшись, ты сможешь сделать пару глотков, прежде чем поцелуешь меня.
guise, n.
личина, сущ.
Неторопливое воскресное утро. Ты читаешь газету, я убираю со стола после завтрака. Сквозь ставни пробиваются полоски солнечных лучей. При этом освещении твои волосы словно вспыхивают и переливаются языками пламени, стоит тебе хоть немного пошевелиться. Ты замечаешь, что я наблюдаю за тобой, и вопросительно смотришь на меня в ответ.
— Ты что? — спрашиваешь ты.
— Да вот, знаешь… пришло в голову, — смутившись, отвечаю я. — Скажи, ты себя как со стороны видишь?
Ты снова заглядываешь в газету, а потом вновь переводишь взгляд на меня.
— Не знаю, — говоришь ты. — Я, наверное, никак себя не вижу. А если и приходится, то образ получается всегда один и тот же: мне по-прежнему восемнадцать, и я никак не возьму в толк, какого хрена делаю в этом мире. А у тебя как?
Я отвечаю:
— Мне вспоминается та фотография из Монреаля. Помнишь: тебе все не нравилось, как я получаюсь. И вот — тебя осеняет: делая очередной снимок, ты просишь меня подпрыгнуть повыше. Так на фотографии и получилось: я словно вишу в воздухе, не касаясь ногами земли. Помню твои объяснения: только так, по твоим словам, удалось заставить меня не думать о том, как я выгляжу, какое у меня выражение на лице. И ведь правда! Я на этом снимке совсем не позирую, все естественно: выражение лица, улыбка, поза… Вот так я себя и представляю, когда нужно: я ни о чем не думаю, ничего не изображаю, а хочу только одного — быть с тобой и выполнить твою просьбу быть собой.
H
halcyon, adj.
блаженный, прил.
Снег идет весь день. Метро закрыто, твой офис закрыт, мой тоже закрыт. Мы снова заваливаемся в постель и зарываемся под груду одеял — холодный воздух, теплые тела. Так уютно мы проводим все утро, а затем выбираемся из дома. Мы гуляем по пустым, заваленным снегом улицам, физически ощущая небывалую городскую тишину. Словно испугавшись этого покоя, мы взрываем его, затеяв игру в снежки. Вскоре к нам присоединяется компания подростков. Домой мы возвращаемся вспотевшими, но замерзшими. Первый раз в жизни мы пытаемся сделать горячий шоколад. Не слишком удачно, но сегодня сойдет. Потом мы снова ныряем в постель и проводим там весь день, вылезая из-под одеял, только чтобы включить телевизор да заказать чего-нибудь поесть в ближайшей китайской забегаловке. Естественно, всякий раз во время этих вылазок мы выглядываем в окно, чтобы посмотреть, идет ли снег. Идет. Идет, идет и идет.
happenstance, n.
удача, сущ.
Ты говоришь, что его присутствие на этой встрече даже не планировалось. Просто один из его коллег неожиданно заболел, и его внесли в список в последний момент. По твоим словам, он и в баре-то не должен был оказаться, особенно в тот момент, когда вы с Тоби туда завалились. Можно подумать, будто оттого, что эта встреча не была заранее запланирована судьбой, кому-то должно стать лучше.
harbinger, n.
