– Это точно, – согласилась Вивьен. Дерил действительно без конца говорил ей комплименты. Оглядываясь назад, она понимала, что их было слишком уж много. Она не была сногсшибательной красоткой. Не умела так уж хорошо готовить. Вивьен снова начала злиться, но в этот раз больше на себя, чем на него. Как она могла быть настолько глупой, чтобы поддаться на эти уловки? Утешало лишь то, что она не успела ничего организовать для свадьбы, словно предчувствовала, что никакой свадьбы не будет.
– Вы не возражаете, если мы перестанем обсуждать Дерила? – спросила она достаточно резко.
– Простите, – сказал Джек. – Хотите, чтобы я совсем замолчал? Дорога долгая, и мы заскучаем, если просто будем сидеть в тишине. Я могу включить радио, если хотите.
Джек пожалел, что вообще заговорил о бывшем женихе Вивьен. Было очевидно – она до сих пор еще влюблена в этого подонка. Или думает, что влюблена. Его бесила мысль о том, что старина Дерил был весьма хорош в постели. Обычно мужчины такого типа отличаются этим искусством. Хотя какого черта? Он и сам хоть куда. Джек был уверен, что после ночи с ним Вивьен почувствует себя счастливой. Но ему не нравилась мысль о каких-либо уловках и хитростях для достижения целей. Джек ненавидел лжецов и манипуляторов. Он сам отличался прямотой. Если он говорил девушке, что она красива, то лишь потому, что и вправду считал ее красивой. Он был человеком действия, а не болтуном. Точнее, обычно. Вчера вечером он рассказал Вивьен намного больше, чем какой-либо другой женщине в своей жизни, рассказал ей о своей семье и о проблемах, которые у него были с матерью. Это наводило на размышления.
Джек решил сменить тему.
– Вы ни за что не догадаетесь, что сделала моя мать, – сказал он.
Вивьен, казалось, была ошарашена.
– Хм-м… Даже представить себе не могу. И что же?
– Она завела интрижку с соседом.
– Ничего себе! Надеюсь, жена соседа не ее лучшая подружка!
– Нет, что вы! Джим не женат. Он недавно овдовел.
– Но тогда ведь это не интрижка, не так ли? Интрижка – это что-то нехорошее, что надо скрывать.
– Да, правда. Тогда правильнее будет назвать это романом. Но они не влюблены друг в друга.
– Откуда вы знаете?
– Мама сама так сказала. Они просто хорошие друзья. И знаете что? Я никогда не видел ее более счастливой. Более уверенной в себе. Меня это даже шокировало сначала, но потом я подумал и понял – это лучшее, что с ней произошло за последние годы.
– И когда вы об этом узнали? – спросила Вивьен.
– Вчера днем. Я заезжал к ней после того, как уехал от вас.
Джеку было приятно, когда она улыбнулась ему.
– Вы ее очень любите, правда? И очень за нее переживаете.
– А как не беспокоиться о матери, которая живет совсем одна? Тем более если она такая эмоционально неустойчивая.
– Да… Как я вас понимаю.
Джек подумал о матери Вивьен. Может, она тоже вдова? Или разведена? Но потом в его памяти всплыли слова Марион о том, что Вивьен недавно получила наследство. Обычно это означает, что в семье кто-то умер. Но кто именно? Надо будет аккуратно это выяснить. Ему не хотелось больше расстраивать ее.
– Вы говорите так, как будто вы тоже сталкивались с такой ситуацией, – сказал он.
– Да, так и есть. Мой отец развелся с мамой, когда она была еще довольно молодой, и она так и не смогла это пережить. Она умерла два года назад от сердечного приступа. – Вивьен надеялась, что Джек не станет больше задавать вопросов. Сказать ему правду означало открыть ящик Пандоры, чего она абсолютно не хотела.
– Это очень печально, Вивьен. А что с вашим отцом?
– Я не видела его с тех пор, когда он ушел от мамы. Мне было около шести лет. Он уехал в другую страну и больше не вернулся.
Лицо Джека выражало полнейший шок.
– Как он мог так поступить?
Были причины, по которым отец поступил именно так. Но Вивьен не хотелось вдаваться в подробности.
– Но надо отдать ему должное, он позаботился о том, чтобы мы были хорошо обеспечены. Он оставил маме все, что они нажили за десять лет совместной жизни: дом, мебель, две машины. И он выплачивал пособие на мое содержание до восемнадцатилетия.
– А еще он должен был поддерживать связь с вами, быть хорошим отцом. Я так полагаю, вы были единственным ребенком?
– Да, я одна, – ответила Вивьен, стараясь избавиться от кома в горле, который появлялся всегда, когда она погружалась в воспоминания.
Джек потряс головой:
– Я никогда не смогу понять, как некоторые мужчины могут просто отвернуться и уйти от своей семьи, особенно от детей. Зачем тогда вообще заводить детей, если не собираешься их любить и заботиться о них?
Тут неожиданно им навстречу выскочил автомобиль, и Джек с ругательствами отвлекся на него, выкручивая руль, чтобы избежать столкновения. Вивьен была рада, что появился повод уйти от разговора, из-за которого она чувствовала себя все более неловко.
– Так сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до Порт-Стефенса? – спросила она.
– М-м-м… В прошлое воскресенье дорога отсюда заняла у меня где-то два с половиной часа, но я нигде не останавливался.
– Вам не нужно нигде останавливаться из-за меня, – сказала Вивьен, – со мной все в порядке. На завтрак я съела целую тарелку каши, обычно мне этого хватает до обеда.
Брови Джека поднялись:
– Подумать только, я тоже ел кашу. Вы правы, она действительно очень сытная. Но, я думаю, мы могли бы остановиться и выпить кофе где-нибудь в Раймонд-Террейс.
– Даже не знаю, где это. Никогда не бывала в этой стороне.
– Правда?
– Если честно, я вообще очень мало путешествовала. Никогда не выезжала за пределы Австралии. – «Даже из Сиднея, если уж на то пошло», – подумала Вивьен, но не стала произносить вслух. Зачем провоцировать лишние расспросы?
– Я тоже не так много путешествовал, – ответил Джек. – Если когда и беру отпуск, то отправляюсь туда, куда недолго лететь, например, Бали или Вануату и Фиджи. Ну вы же знаете меня – вечно занят.
– Может, пора немного снизить темп?
– Совершенно с вами согласен. Это одна из причин покупки «Франческо Фолли».
– «Франческо Фолли»… – повторила Вивьен задумчиво. – Вы знаете, почему его так назвали?
– Агент по недвижимости сказал, что так звали одного итальянца, который купил этот дом в конце семидесятых. Я полагаю, что у этого итальянца была большая семья, многих из которых он пережил. Он скончался пару месяцев назад в возрасте девяноста пяти лет, два его праправнука унаследовали это имение, но так как оба живут в Квинсленде, они решили его продать.
– Мне не терпится увидеть его, – сказала Вивьен.
